концерт музыка
В Большом зале консерватории состоялся первый сольный концерт Николая Баскова. Известного певца прослушала ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА.
Суперпопулярность заслуженного артиста России Николая Баскова среди народных масс сыграла с ним плохую шутку. Бесконечные "Шарманки", обработки эстрадных хитов, участие, кажется, во всех сборных концертах так называемых звезд отечественной эстрады и телепроект "Дом" — в результате в среде академических музыкантов о господине Баскове чаще говорят с иронией.
Однако первый сольный концерт в Большом зале консерватории — важная веха в жизни любого музыканта. Неудивительно, что Николай Басков постарался подготовиться к нему как можно лучше. Сложнейшая программа (Доницетти, Верди и народные песни), смена костюма между первым и вторым отделением, афиши по всему городу, полный зал, несмотря на заоблачные цены на билеты. Певец еще не вышел на сцену, а было уже понятно, что это успех. Зал процентов на семьдесят состоял из фанаток молодого красавца тенора. Они не кричали — просто-таки вопили "Браво" при одном только упоминании заветной фамилии.
Начали с получасовым опозданием. Увертюру из оперы Доницетти "Дочь полка" Московский камерный оркестр под руководством Константина Орбеляна сыграл фантастически плохо. Впрочем, как и все остальные номера концерта. Музыканты оркестра играли заметно не вместе. Ни одно начало или конец музыкальной фразы за весь концерт не было показано дирижером точно вовремя. Дополнял картину идиотический баланс, при котором ни одной темы скрипок слышно не было, зато ударные и басы веселились на полную катушку. В хоре цыган из вердиевского "Трубадура" вместо веселых ударов на слабую долю, группа ударных что есть силы колошматила — будто по пустому ведру огромными граблями. Звук был отвратительным и, что еще хуже, неимоверно громким. Только интерес к солисту смог отодвинуть оркестр на второй план.
Первым номером Николая Баскова стала ария "Una Lacrima" Доницетти. Обнаружилось, что, несмотря на назойливо жужжащий, неритмичный и явно мешающий аккомпанемент, певец полностью владеет ситуацией. Ария была исполнена им практически безукоризненно. Точно в интонационном смысле, в приятном темпе и хорошим звуком.
Еще лучше господин Басков выступил в дуэте с Ларисой Рудаковой. Дуэт Адины и Неморино из оперы "Любовный напиток" все того же Доницетти сладкоголосый тенор и кокетливое сопрано исполнили технически безупречно. Но их сахарному, приторному дуэту отчаянно не хватало искренности, теплоты, наивности.
Во второй половине первого отделения Доницетти сменили на Верди, что было крайне удачной идеей. Почти цирковую способность выделывать голосом удивительные штуки — стремительные пассажи, гигантские скачки и множество трелей — Басков уже доказал. Нужно было срочно заняться душевной стороной дела. Ария Альваро из оперы Верди "Силы судьбы" как нельзя более подходила для раскрытия романтического образа. Однако, несмотря на формальные усилия и по-прежнему неплохой вокал, романтика выглядела какой-то пластмассовой, ненатуральной. Особенно в соседстве с поистине романтической певицей Марией Гавриловой, блестяще исполнившей арию Леоноры из той же оперы. Глубокое, страстное, благородное сопрано Гавриловой резко контрастировало с соловьиным, сладким, пустоватым тенором Баскова в дуэте Леоноры и Альваро. Однако если первое отделение и позволяло придраться к певцу, то второе — было его целиком. Русские и итальянские песни Николай Басков исполнил вдохновенно, раскрепощенно и зажигательно. На словах "Слышу звон бубенцов из далека" зал стал аплодировать в такт и подпевать. Как ни странно, это не вызвало чувства протеста. Это, скорее, умиляло. Господин Басков, который, может, и не заслуженный, но уж точно народный артист, изо всех сил старался доставить удовольствие своей публике. Его засыпали цветами. Его несколько раз вызывали на бис. Его обожали, почти как когда-то битлов. И, надо заметить, есть за что. Белокурый красавчик, соловушка, пай-мальчик. Его тенор не то чтобы очень хорош сам по себе. Но Николай Басков выжимает из него все, что только можно. Просто, к сожалению, его голос пока не обладает шармом, объемом и глубиной, хоть и блестит почти как золотой.