«Арабская весна», начавшаяся в декабре 2010 года с Туниса, охватила практически все страны ближневосточного региона. В Тунисе, Египте, Ливии, Йемене народные волнения привели к смене политических режимов. В Сирии режим устоял благодаря вмешательству России и Ирана, но гражданская война, сопровождавшаяся одновременно войной с терроризмом, продолжается до сих пор. В Бахрейне восстание было подавлено после вмешательства партнеров по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива. Кроме Бахрейна режим устоял в Саудовской Аравии, Кувейте, Омане, Иордании, Ираке, Марокко, Алжире, Судане. У каждой из упомянутых стран был свой опыт преодоления кризиса. В чем-то властям пришлось пойти на реальные уступки демонстрантам, где-то сделать вид, что они готовы к компромиссам. В богатых нефтедобывающих арабских странах недовольство фактически залили деньгами, сразу сбив революционные настроения. Впрочем, как оказалось, принятых мер хватило ненадолго. Египту пришлось пережить две революции, и в итоге новая власть во многом напоминает то, от чего египтяне пытались уйти в 2011 году. В 2019 году вновь вспыхнули волнения в Алжире и Судане. В обеих странах это привело к отставке находившихся у власти на протяжении десятилетий президентов — Абдель Азиза Бутефлики и Омара аль-Башира. Однако говорить о смене режимов здесь также не приходится. Власть оказалась в руках тех, кто был близок к «правящему дому». Урок из событий 2011 года извлечен — элита пытается находить компромисс с восставшим населением и, когда не помогают обещания перемен, ищет новые варианты остаться у власти. Судану предстоит несколько лет переходного периода, Алжир — в ожидании новых президентских выборов. В любую минуту ситуация в этих странах может вновь взорваться. Этой осенью пришло время Ирака и Ливана, где в силу особенностей политической системы трудно убрать одно надоевшее всем лицо и заменить его новым правителем.