специальный корреспондент
Я уверен, что террористом-камикадзе, сидевшим за рулем грузовика, взорвавшего миссию ООН, был Саддам Хусейн.
Он давно понял, что ему необходимо раствориться в Ираке. И вот он растворился. Он везде и нигде. Теперь никто не сможет сказать, что его больше нет. Ведь для того чтобы сказать такое, надо предъявить доказательства. Доказательством может быть только труп. Но трупа его не найдут. От него не осталось даже пылинки.
Я думаю, что такое решение своего собственного вопроса пришло в голову Хусейну после того, как нашли трупы его детей. Отец натерпелся позора. Он страдал. Он думал. Но что он мог придумать? В эту светлую голову не лезло, как всегда, ничего толкового. Ясно было одно: надо скорее умирать. И он перебрал кучу способов умереть, но не так бездарно, как дети.
Первой мыслью было, конечно, повеситься на дверной ручке и оставить рядом, на тумбочке, короткую записку: "Джордж, ты знаешь, почему я это сделал". Но потом эта мысль ему разонравилась. Какой-то грязный намек, не до конца понятный ему самому, содержался в этой фразе. В результате Саддам с явным облегчением отказался от этой мысли.
И продолжил перебирать варианты. Так, мысленно он вставал в полный рост и шел на пули американских солдат. Но потом останавливался. Нет, он слишком хорошо понимал, что будет дальше. Никогда он не станет Александром Матросовым. Все будет иначе. Героем станет другой. Про американского паренька, пуля из винтовки которого пробьет его горло, сначала напишут в газете, потом в журнале, потом снимут документальный фильм (и только потом — художественный). А он, Саддам Хусейн, бесшабашный сын иракского народа, отныне будет служить тухлым десертом к основному блюду янки, к их великой беспроигрышной идее — поклоняться сильнейшему.
И тогда он решил умереть от применения оружия массового поражения (ОМП). Сначала он не находил в этой идее никаких минусов. Применяет ОМП и гибнет от него, изощренно запутывая следы. Но в итоге не получилось. Заминка была просто смешной. Дело в том, что у него не было ОМП. Он даже спросил своих ближайших соратников, нет ли у них, но все, с большой симпатией относясь к этой идее в целом, лишь пожимали плечами, как только речь заходила о частностях. Они даже не представляли себе, как выглядит ОМП. Оно им только снилось, и то в виде мудрого джина, выпущенного из бутылки. То есть им снилась тривиальная разновидность химического оружия.
Он даже затосковал. Тогда-то ему и попалась на глаза одна российская газета с рассказом о том, как грузовик врезался в стену госпиталя. И кровавый диктатор сначала даже не поверил удаче. Это был единственный способ умереть и при этом замести следы. Убрать, так сказать, за собой. И чем больше он думал, тем больше ему нравился именно такой способ навсегда остаться в Ираке, со своим народом. Так он и сделал.
Так что для него эта история закончилась очень хорошо. Проблема ведь была в том, чтобы уйти красиво и чтобы никто ничего не заподозрил. Ушел он красиво. Но до конца выполнить задуманное не удалось. Я-то все же заподозрил.