Вели себя скромно, но останутся под стражей: накануне Тверской суд Москвы продлил арест Павла Мамаева и Александра Кокорина до начала апреля. Футболисты предпочли не комментировать это решение. По обвинениям в хулиганстве и умышленном причинении вреда здоровью им грозит до семи лет лишения свободы. Политический обозреватель «Ъ FM» Дмитрий Дризе не исключает, что молодые люди стали заложниками обстоятельств.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
За что же сидят Кокорин и Мамаев? И что это вообще все значит — сигнал кому-то или же здесь нет никакого подтекста? Парни в тюрьме с середины октября прошлого года. И с высокой долей вероятности посидеть придется как минимум до лета, а то и до осени. Правосудие у нас отправляется неспешно. Пока обвиняемые ознакомятся с делом, пока пройдут прения сторон, затем последнее слово и приговор — все это не один день.
«Защита футболистов считает, что следствие установило волокиту при расследовании»
Корреспондент «Ъ FM» — о заседании суда по делу Мамаева-Кокорина
За все то время, что они в тюрьме, общественное мнение поменялось радикально. На момент задержания их поведение вызвало бурю негодования: совсем оборзели, творят, что хотят. Свалилось на голову несметное богатство и вот уверены, что отмажут — они же знаменитости, а знаменитостям у нас не пристало сидеть. И вот российская правоохранительная система, порой также неспешная, не оставила без внимания поведение зарвавшихся юнцов. Их арестовали и под телекамеры отправили куда надо. Общественность, если не ликовала, то по крайней мере почувствовала удовлетворение. Свершилась справедливость — именно ее порой не хватает в современной России.
И вот в принципе неплохие футболисты полгода в СИЗО.
И что интересно: как только их посадили, в разных неофициальных источниках — Telegram-каналах и прочее — появились сообщения, что, мол, решение по ним принято наверху, и что отвечать придется по всей строгости. Тем временем общественное мнение по Кокорину и Мамаеву изменилось на 180 градусов — сурового наказания более никто и не жаждет. Народ у нас в общем-то добрый, пусть и тщательно это скрывает. Более того, подсудимые раскаялись, извинились, обещали, что впредь никогда — будут тише воды, ниже травы. Саша и Паша ведь талантливые футболисты, чего им в тюрьме пропадать, они же могут еще защищать престиж страны. Ну, оступились — бывает. Не нужно их судить так уж строго.
Понятно, что в государстве так нельзя. Преступил закон — так ответь. Здесь общественное мнение никакой не указ. Но под домашний арест можно было бы перевести. Не сбегут ведь, и вряд ли кого-нибудь еще стулом покалечат. Тем более видно, что адвокаты работают, предоставляют новые и новые свидетельства, что не очень они и виноваты. Но все равно остаются в СИЗО. Система пришла в движение, и остановить ее невозможно. Хотя мы знаем, иногда так случается, что детишки того или иного чиновника нашалили — кого-нибудь сбили по пьянке на машине или побили в ночном клубе. Или какой-нибудь силовик где-нибудь подрался или начальник средней руки — и наша Фемида оказывается чрезвычайно гуманной — ничего этого не замечает и внимает доводам о снисхождении.
И вот здесь как-то невольно ловишь себя на мысли относительно того, что якобы решение-то наверху принято. Вроде, какая здесь может быть политика? Молодые футболисты, простые парни. И тем не менее, дело это резонансное, значит, Кокорин и Мамаев, сами того не желая, вляпались в политику. А здесь уже действует совсем другая логика.
Например, есть два футбольных клуба: «Зенит» и «Краснодар». И за тем, и за другим стоят не последние в стране люди, за которыми, понятно, очень большие деньги. Их подопечные нашалили, и это как ни крути повод как-нибудь да поддеть.
И в целом процесс этот отвлекает народонаселение от более важных дел и проблем, которых на сегодня совсем немало. И, соответственно, чем дольше он длится, тем больше занимает общественное пространство.
Дело Кокорина и Мамаева — это ответ всем тем, кто говорит о безнаказанности чиновников и просто богатых людей, у которых якобы все в кармане. И, наконец, — это самый простой способ воспитания молодежи, потому как с другими не густо.