Верховный суд разрешил нарушить тайну усыновления. Поводом послужил иск 37-летней Ольги Ледешковой из Златоуста. Она просит раскрыть личность ее биологических родителей, усыновители не возражают. Однако уже пять лет женщина не может получить информацию в местном ЗАГСе, сотрудники которого ссылаются на необходимость защищать персональные данные.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Информация о ближайших родственниках жизненно важна для Ольги Ледешковой. Врачи обнаружили у нее генетическое заболевание, которое может быть наследственным. Она заявила в суде, что если не узнает личности своих родителей, то останется инвалидом. Верховный суд встал на ее сторону и направил дело на новое рассмотрение. Изменит ли это решение ситуацию? Адвокат Московской коллегии адвокатов «Новый Арбат» Иван Ларин отметил, что оно может повлиять на правоприменительную практику, но в будущем.
«Это дело может создать некий прецедент, но кто-то должен выступить с законодательной инициативой, чтобы внести соответствующие изменения. Правоприменительная практика меняется, меняется и законодательство, причем в России второе подгоняют под первое. Сейчас раскрыть тайну усыновления возможно только в исключительном случае, например, в целях оказания медицинской помощи, чтобы знать, были ли какие-то болезни у родственников и так далее. Усыновитель имеет право на тайну усыновления, только они вправе сообщить ребенку об этом факте. Биологические родители не имеют права знать, кем был усыновлен их ребенок. Он, в свою очередь, не имеет права знать своих родителей. Это соблюдение прав его усыновителей.
При этом, безусловно, раскрытие тайны усыновления не означает отмену усыновления.
Если ребенок был усыновлен, соответственно, его родителями считаются именно усыновители. Все наследственные правоотношения между ними сохраняются. То же самое касается и оплаты алиментов. Биологический родитель никоим образом не претендует на этого ребенка. Так что никаких юридических рисков нет. Говорить можно разве что о самой этой информации, которая может быть еще где-то распространена и, например, с негативной стороны характеризовать гражданина, чей ребенок был усыновлен».
В 2012 году организация «Сообщество взрослых усыновленных» обращалась в Госдуму с просьбой разрешить приемным детям, достигшим совершеннолетия, узнавать информацию о биологических родителях. Но внести изменения не удалось, рассказала «Коммерсантъ FM» основательница сообщества Мария Трубицкая, которая столкнулась с проблемами, когда пыталась найти свою семью. По ее мнению, существующее законодательство действует против приемных детей: «Меня усыновили в пять лет. При этом родители от меня не отказывались, но их лишили родительских прав из-за плохого обращения с детьми. Это коснулось не только меня, но и моих младших брата и сестры. Получилось, что нас усыновили три разные семьи. Первое, что я сделала, когда узнала об этом, то сразу же начала искать брата. Но при этом я столкнулась с тем, что органы опеки не имеют права ничего рассказывать без разрешения усыновителей. А усыновители бывают разные.
Можно обратить внимание на следующее: есть тайна от посторонних людей семьи, а есть тайна от самого усыновленного ребенка.
Закон это не очень разделяет. В результате получается, что люди уже узнали, что они усыновленные, но закон все равно от них от самих сохраняет эту тайну».
В западных странах не существует такого понятия, как тайна усыновления, отмечает президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. По ее мнению, этот механизм устарел: «В большинстве известных нам крупных государств нет тайны усыновления в привычном нам смысле. Ребенок и его новая семья получают информацию, и в каких-то случаях ее обязанностью даже является обеспечить встречу с кровными родственниками ребенку. Ни о какой тайне в такой ситуации не может быть и речи».
Ольга Ледешкова заявила, что если ей не удастся добиться раскрытия тайны усыновления в России, она намерена обратиться в европейские инстанции.