Основателем Геркуланума, как легко можно догадаться из названия, его жители считали самого Геркулеса. Он поймал здесь разбойника, в честь чего собственноручно воздвиг стены поселения и несколько зданий. Для того чтобы несколько тысячелетий спустя город снова оказался на поверхности земли, поколениям археологов пришлось приложить усилия, которые тоже без всякого преувеличения можно считать героическими.
Фото: Paul Fenton / Wikipedia
Все началось в 1710 году, когда крестьянин нашел в источнике неподалеку от Неаполитанского залива обломки явно древних мраморных скульптур. Хорошая коллекция произведений античного искусства могла стоить целое состояние, так что, узнав о находках, остро нуждавшийся в деньгах французский герцог Эммануил д’Эльбёф поспешил купить участок по бросовой цене и начать раскопки. В штольнях рабочим герцога повезло быстро наткнуться на девять статуй и несколько вещиц поменьше в отличном состоянии, на чем «исследования» и закончились. Происхождением древностей никто особо не интересовался, и вскоре часть их разошлась по Европе, часть д’Эльбёф оставил для украшения собственной виллы.
Почти через 30 лет виллу навестил король Неаполя Карл VII. Место ему так понравилось, что он приказал заложить себе рядом новую резиденцию. Заведовавший строительством инженер Рокке де Алькубьерре убедил монарха выделить средства на новые раскопки. В помощь Алькубьерре отправили пару рот пехоты, а позднее пеструю компанию более квалифицированных специалистов: швейцарского наемника с математическим образованием, француза-чертежника и довольно пожилого по тем меркам (37 лет!) испанца. Как ни странно, именно им выпало стать отцами-основателями новой науки — археологии.
Найденная в декабре 1738 года медная табличка не привлекла бы особого внимания, но из надписи на ней следовало, что все это время статуи извлекались вовсе не из стоящего в глуши одиночного храма Геркулеса, как считалось раньше. Речь шла о театре, а театры бывают только в крупных городах.
Геркуланум упоминался еще в античных текстах в связи с извержением Везувия в 79 году н. э., которое и уничтожило его вместе с Помпеями и несколькими другими населенными пунктами. Потоки лавы залили улицы так быстро и настолько мощным потоком, что в постройках сохранились не только вся обстановка, но даже деревянные двери и свитки папируса (например, единственный экземпляр трактата «О природе» греческого философа Эпикура). Алькубьерре, впрочем, даже не думал аккуратно расчищать слой за слоем почвы, чтобы понять, как жили древние римляне. Археологи тогда скорее охотились за сокровищами, чем занимались наукой. Индианы Джонсы XVIII века проламывали в земле шахты, соединяли их сетью катакомб, и, двигаясь от дома к дому, забирали оттуда все достойное королевского музея.
Наниматель между тем разрывался между желанием заявить всему миру о своих сокровищах и не показывать их никому. Вскоре был найден компромисс — музей для посещений широкой публики не открывали, но экспонаты тщательно срисовали для роскошного восьмитомного издания, изданного мизерным тиражом и отправляемого ценителям по всему континенту. Влияние этих книг превзошло все ожидания: античные орнаменты и фигуры быстро появились на модных обоях, мебели, чайных чашках и флаконах духов,— Европу захлестнула волна неоклассицизма.
Собственно историки придут в Геркуланум на смену искателям приключений уже в конце столетия, после открытия Помпей. Там тоже сначала искали фрески и изящные скульптуры, но помимо них нашли окаменевшие человеческие фигуры (из Геркуланума большинству удалось спастись, поэтому постройки стояли пустыми). На лицах горожан сохранились выражения ужаса и удивления от внезапной смерти; после встречи с настоящими людьми археологи уже не могли оставаться обычными расхитителями гробниц. Раскопки в обоих поселениях ведутся и сегодня, лавой все еще покрыто три четверти Геркуланума.
Юрий Куликов