В сентябре 1804 года ученый со своим другом Жаном-Батистом Био на воздушном шаре поднялся для проведения опытов на высоту 7016 метров, превзойдя старый рекорд почти в два раза. Храбрость Гей-Люссака казалась невероятной даже по меркам эпохи, когда занятия наукой были неизбежно сопряжены с риском для жизни.
Фото: Francois-Seraphin Delpech
Возможно, напугать его было так трудно из-за юности, выпавшей на годы Великой французской революции. В 1793 году его отца, бывшего королевского прокурора, арестовали. 15-летний Люссак отправился в столицу добиваться освобождения (что удивительно, вполне успешно — через год Люссак-старший снова был дома), чуть не стал солдатом, но в итоге поступил в лучшее учебное заведение страны — только что открытую Политехническую школу.
Вскоре настойчивому провинциалу удалось получить место профессора физики в Сорбонне, и он целиком посвятил себя исследованиям. Именно тогда Институт Франции поручил Люссаку и Био совершить полет: не ради рекорда, а чтобы проверить результаты европейских коллег. Незадолго до того аналогичные эксперименты в Альпах и Санкт-Петербурге показали, что напряженность магнитного поля падает с увеличением высоты. Французы никакого снижения не заметили. Оно действительно есть, но слишком незначительное для инструментов позапрошлого столетия, так что, скорее всего, в расчеты других исследователей тогда прокрались ошибки. Зато экспедиция помогла сделать несколько более важных открытий. Показания температуры воздуха у поверхности и в высшей точке пути отличались на 30 с лишним градусов. В XIX веке причиной возникновения снега в горах считали влияние каменных пород на воздух, но раз холодно становилось и над равнинным Парижем, то никаких факторов, кроме высоты, для объяснения уже не требовалось.
Работы по физике газа, в конечном счете, и составили славу Люссака. Анализируя пробы атмосферы, собранные на воздушном шаре, он вместе с Александром Гумбольдтом обнаружил, что водяной пар состоит из двух частей водорода и одной кислорода. Выводы он позднее обобщил и сформулировал свой знаменитый закон, согласно которому объемы вступающих в реакции газов, а также продуктов реакции относятся как небольшие целые числа. На первый взгляд, ничего сложного, но расчеты химиков стали заметно проще. А если газ нагреть от нуля до ста градусов, то занимаемое им пространство увеличится на 37,5 % — до Люссака пользовались приблизительными значениями, но он всегда был согласен только на самые точные.
Впрочем, в другие области знания его вклад был не меньше. Люссак изучал вулканы, и для лучшего понимания процессов лично поднимался на извергающийся Везувий (шесть раз, чтобы разглядеть все наверняка). Он же дал название йоду, понял, что хлор — не химическое соединение, а отдельный элемент, открыл бор, наконец, научился получать взрывоопасные калий и натрий в промышленных количествах. За достижения приходилось платить здоровьем: из-за взрыва в лаборатории профессор потерял глаз, а позже сильно поранил руку. Последняя травма, по мнению некоторых врачей, и привела к его смерти в 1850.
Фамилия Люссака выгравирована на первом этаже Эйфелевой башни вместе с другими величайшими учеными Франции: куда ниже, чем смог когда-то подняться он сам, но в каком-то смысле на настоящем научном Олимпе.
Юрий Куликов