Во время подавления польского восстания 1831 года на переправе через Вислу старший лекарь драгунского полка Владимир Даль взял на себя обязанности инженера (которого в отряде просто не оказалось) и соорудил под вражеским обстрелом мост из бочек. От начальства врач получил выговор за неисполнение штатных обязанностей, а император наградил его орденом. Многообразие талантов Даля и позднее вызывало у многих смешанное чувство восторга и раздражения.
Фото: wikimedia
Получив в 1814 году дворянство, отец Даля (датчанин-интеллектуал, придворный библиотекарь Екатерины II) обеспечил сыну право на бесплатное обучение в Петербургском морском кадетском корпусе, которое тот до конца жизни считал напрасно убитым временем. Послужив несколько лет в звании мичмана на Черноморском флоте, он при первой возможности перевелся на Балтику, а вскоре и вовсе ушел с флота, чтобы заняться медициной в Дерптском университете.
По дороге на север произошел случай, положивший начало его деятельности лексикографа. От новгородского ямщика 18-летний Даль услышал незнакомое слово — «замолаживает», что значило «заволакивает тучами». За более чем полвека работы Даль собрал около двухсот тысяч таких слов, причем делал это в любых обстоятельствах. Именно о новом материале к словарю он чаще всего будет вспоминать, рассказывая про военные кампании, в которых участвовал после досрочного выпуска из университета. Работа продолжилась и в Оренбуржье, где Даль служил чиновником для особых поручений (одним из них было сопровождать прибывшего в те края Пушкина, другим — вести наблюдение за английским разведчиком Абботом), и в Хивинском походе русской армии, и на высоком посту в Нижнем Новгороде. Лексикограф не стеснялся использовать служебное положение в научных целях: гимназистам, пополнявшим запасы Даля, экзамены сдавать уже не приходилось. В 1838 ученого даже выбрали членом-корреспондентом Академии наук — по физико-математическому отделению, отметив походя его коллекции флоры и фауны.
Закончил свой opus magnum Даль уже в отставке — последние тома вышли в 1866-м году. «Толковый словарь живаго великорускаго языка» впервые объединял книжные выражения и диалектизмы со всей страны. При этом Даль отказался от включения украинских и белорусских слов, так как считал необходимым создать для них отдельные, как выразились бы сегодня лингвисты, корпусы («малороссийский» он даже готовил к печати, но рукописи были утеряны). Кроме того, он сознательно разделял русский язык и церковнославянский, порвав тем самым с многолетней традицией рассматривать их как части одного целого.
Книга Даля мало похожа на привычные толковые словари — в ней нет определений, которые, по мнению автора, только затрудняют понимание сути. Слова поясняются через группы синонимов, что современные лингвисты могли бы счесть дилетантством, и многочисленные примеры. Даль предпочитал не включать заимствования и даже выдумывал для замены собственные варианты, правда, всегда особо их помечая. Так, вместо «гимнастики» предлагалось говорить «ловкосилие», а вместо «автомата» — «живуля». Профессионалы обзывали коллегу любителем и с удовольствием указывали на ошибки. Даль в ответ не прекращал вносить исправления и дополнять статьи: последние четыре слова записаны им всего за неделю до смерти в сентябре 1872 года.
Как будто всего этого было мало, за семь десятилетий жизни Даль успел стать одним из первых в мире тюркологов, основать Русское географическое общество, написать несколько десятков готических повестей и рассказов, два раза попасть за свои сочинения в тюрьму, составить по тайному заказу Министерства внутренних дел первый словарь фени и исследование секты скопцов, провести вскрытие Пушкина, увлечься спиритизмом и гомеопатией. Для человека столь многообразных занятий в английском есть слово «polymath», которому сложно подобрать точный русский аналог,— хотя Даль бы, конечно, смог.
Юрий Куликов