премьера театр
Петербургский БДТ показал премьеру "Костюмера" Рональда Харвуда с Олегом Басилашвили в главной роли. Точнее, Олега Басилашвили в пьесе "Костюмер". Посмотреть на бенефис народного артиста пришла ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА.Вся пьеса — вокруг одного актера. Действие разворачивается в Лондоне во время войны, труппа пытается собрать и сыграть спектакль, когда за стенами воют сигналы воздушной тревоги, а главная звезда — престарелый сэр Джон может развалиться в любой момент. Для самого сэра Джона это поединок воли и тщеславия со старческой немощью, слабого человека — с безжалостным искусством, актерского инстинкта сцены — с гаснущим сознанием.
"Костюмер" — объяснение в любви последней блестящей эпохе британского театра. Сэр Джон сочинен как вариация на тему двух священных чудовищ — Лоуренса Оливье и Джона Гилгуда, а вся рефлексия относительно старости и сопряженных с нею предательств и разочарований, конечно, пропущена сквозь "Короля Лира", пьесу, которую должен в двести какой-то раз сыграть сэр Джон, хотя не может вспомнить даже первой реплики. Но в заглавие вынесен все-таки костюмер Нортон — как величина для театра постоянная и универсальная: он сэру Джону и нянька, и камердинер, и восторженная публика, и суфлер, и шут при стареющем короле, и отчаянный, героический оптимист, благодаря которому шоу все-таки продолжается.
Весь этот "театр о театре" режиссер Николай Пинигин поставил как есть. Без всякой двойной оптики, игры смыслами и культурными знаками. В темной коробке сцены дым и электрические лучи пробиваются сквозь щели дощатой конструкции, как всегда, когда на театре изображают метафизическое "нечто". Гримерный столик-сундук сэра Джона выставлен по центру, но несколько сбоку, где принято размещать золоченое кресло юбиляра, принимающего поздравления коллег. Актрисы говорят ровными железобетонными голосами, очевидно, изображая английскую чопорность.
Клинические симптомы, положенные по возрасту сэру Джону, целиком относятся к действию: оно плетется, подволакивая обе ноги, будто скрученное артритом и разбитое инсультом. Но, в общем, к режиссеру придраться трудно. Очевидно, что большего от него никто и не требовал, а сам он на репетициях при появлении главного актера-громовержца БДТ, Олега Басилашвили, должно быть, вмерзал в пол или прикипал к стулу по примеру героев пьесы, являющихся на зов сэра Джона. Лишь бы не мешать актеру общаться с публикой, а публике — приветствовать своего любимца.
При чем здесь вообще режиссер, если зал по большей части состоял из трепетных поклонников и поклонниц, состарившихся вместе со своим кумиром. Какая уж тут в самом деле двойная оптика, когда тихий, подпертый двумя костылями ход сэра Джона--Басилашвили публика и так встречает будто виртуозное балетное антре и плещет аплодисментами на каждую шутку. Загримированному сэру Джону костюмер подает вместо зеркала гигантскую круглую линзу. Тот подносит ее к лицу, поворачивается к публике и, подождав, пока по залу пролетит смех, резюмирует: "Вот так я буду выглядеть в гробу". А потом с видимым удовольствием подставляет плечи под новые аплодисменты, будто под теплый душ.