«В Гаване соло длиннее»

Именитый саксофонист и композитор принял участие в гала-концерте ежегодного Международного дня джаза, на который впервые после снятия американской блокады все джазовые знаменитости собрались в столице Кубы. По просьбе «Коммерсантъ Стиль» Игорь Бутман записал свои впечатления от поездки на Остров cвободы, оценил шансы проведения Международного дня джаза в России и рассказал об организующей роли сигар.

— С кубинской музыкой у меня с детства особые отношения. Мама привезла из поездки на Кубу несколько пластинок, и среди них был альбом группы Irakere — там был и трубач Артуро Сандовал, и пианист Чучо Вальдес, и все знаменитые кубинские музыканты. С участником Irakere Пакито д’Риверой мне довелось познакомиться потом через пианиста Данило Переза, с которым мы учились вместе в Беркли. Он повел меня на концерт, где Пакито играл вместе с трубачом Клаудио Родити. А еще позже я познакомился с Гонзало Рубалкабой, мы с ним даже сыграли. Я, конечно, восхищаюсь мастерством кубинских музыкантов, тем, как они владеют ритмом, их преданностью искусству. Вообще, музыка — это единственное, что на Кубе хорошо. Там на улицах играют и поют даже больше, чем курят сигары. Делать-то там, в общем-то, больше нечего. Чем на шахте работать, лучше на саксофоне играть. А еще лучше на перкуссии. В любое кафе заходишь — там музыканты с отличным ритмом, звуком.

Почему я вспомнил про сигары? В последнее время я курю сигары достаточно много, не только кубинские, но и доминиканские, никарагуанские. Каких-то особых предпочтений нет, главное, чтобы сигара была сухая и хорошо хранилась. Одну в день выкуриваю обязательно. В одиночестве не курю, мне неинтересно. Только в разговоре. Необязательно с кофе. Необязательно с алкоголем. Можно даже с чаем. И меньше ешь! Когда куришь сигары, меньше ешь!

Концерт, посвященный Международному дню джаза, проходил в Большом театре имени Алисии Алонсо. Об этом концерте генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова договаривалась лично с Раулем Кастро. Кубинский саксофонист, с которым я играл, показал мне человека в зале и сказал: «Это Рауль Кастро». Но потом мне объяснили, что это был не он, а министр культуры, даже если судить по количеству охраны. Впрочем, мне доводилось играть и в присутствии Рауля Кастро, и особого досмотра публики не было, в этом смысле на Кубе все не так строго, как у нас. С другой стороны, все же был серьезный пропускной режим. Тиль Бренер, например, вышел из театра без беджа и обратно не мог вернуться. Пришлось собрать весь менеджмент концерта, чтобы его провести.

В прошлом году гала-концерт, приуроченный к Международному дню джаза, проходил в Белом доме, в Вашингтоне. Насколько я могу судить, в Гаване концерт прошел более неформально. И выбор композиций у музыкантов в Гаване был интереснее, и соло длиннее. В Вашингтоне было больше людей, не имеющих прямого отношения к джазу. Стинг, Арета Франклин — при всей любви к тому, что они делают, я считаю, что без них можно было обойтись. Мне кажется, джаз более самодостаточен. Я вообще против того, чтобы на джазовых фестивалях выступали люди, имеющие сомнительное отношение к джазу. Но концерт в Белом доме транслировался по ABC, телевидению требовались знаменитости…

В Гаване собрался весь цвет джаза. Херби Хэнкок, Куинси Джонс, Курт Эллинг, Кассандра Уилсон, Маркус Миллер, Эсперанца Сполдинг, Джон Бисли, Ришар Бона, Дареф Юссеф, Чучо Вальдес, Роберто Фонсека, А Бу, Кенни Гарретт, Юн Сун На… Вел концерт Уилл Смит. Многие из музыкантов — мои хорошие друзья. Конечно, я мечтаю о том, чтобы ежегодный Международный день джаза прошел когда-нибудь в России. Мы много говорили об этом с Ириной Боковой. Она болгарка, неплохо относится к нашей стране и прекрасно говорит по-русски.

Я очень быстро отыграл свою программу, точнее, так мне показалось. Я настолько волновался, что не заметил, как все прошло. Мне казалось, я не сыграл половину того, что хотел, в своем соло в блюзе. И вот я еду в лифте с лауреатом Grammy Эсперанцей Сполдинг, и она ни с того ни с сего говорит какой-то потрясающий комплимент о моем соло. Я чуть не упал. Правда, соло свое все равно не вспомнил. Но был польщен. И мы сразу заговорили о каких-то совместных планах.

Джазовые музыканты гораздо легче, чем рок-музыканты или поп-музыканты, относятся к тому, ехать им на гастроли в Россию или нет. Например, мы разговаривали с Куинси Джонсом, и он сразу вспомнил какие-то русские слова, вспомнил название клуба, в котором выступал, когда приезжал к нам много лет назад. Он очень бодро выглядит. И совершенно не против приехать к еще. Он уже не играет сам. Но сам факт его визита на Международный день джаза в Москву или Санкт-Петербург как особого гостя стал бы большим событием.

Все хотят приехать в Россию, все восхищаются нашим музыкальным прошлым, обожают Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова, Прокофьева, Шостаковича, Скрябина. Джазмены более открыты, чем рок-музыканты, например. В джазе столько всего от всех народов! Что уж тут делить на своих и чужих. А в роке все же есть какой-то внутренний протест, который не дает музыкантам времени позаниматься на инструментах. Особенно это касается наших музыкантов, конечно.

Но я не могу сказать, что в нашем общении с западными коллегами все проходит гладко, без споров. Мне не раз приходилось буквально с пеной у рта доказывать, что не можем мы в такой степени, как об этом говорят СМИ, влиять на решение американского народа, чтобы он сделал тот или иной выбор. Когда один французский музыкант в очередной раз заявил, что во всем виноваты русские, я вынужден был ему сказать, чтобы он лучше пошел на контрабасе позанимался. У большинства моих друзей — американских джазменов негативное отношение к Дональду Трампу. Они его ненавидят. В такой атмосфере им бывает сложно объяснить очевидные вещи. Один коллега сказал мне прямо, что он потерял веру в будущее Америки. А я ему сказал, что если Америка за 300 лет с 44 президентами не погибла, то вряд ли погибнет и с 45-м. Если людей не доведут до белого каления, конечно.