Советский изоляционизм в культурном отношении породил довольно занятный временной сбой. Скажем, в конце 80-х для пионера группа The Doors или там писатель Платонов были не вехами в искусстве соответственно 60-х или 30-х, а актуальными вещами. Я не беру, разумеется, прогрессивную часть, которая мимо Джима Моррисона сразу прислушалась к Depeche Mode или там прочитала "Чевенгур" в рукописной копии еще до Двадцатого съезда. И те и другие не вызывают никакого чувства, кроме здоровой зависти.
Фото: Валерий Мельников, Коммерсантъ / купить фото
Но большинство известных мне людей так и продолжают пребывать в ситуации эдакого экзистенциального джетлага. Например, они живут в современной России и требуют каких-то несвоевременных вещей. Например, независимого суда или там поклонения Сталину. И нет такой вещи, как в телефоне, которая могла бы автоматически настроить время. Вроде бы они живут в 2017-м, но при этом на их внутреннем календаре то ли британские 20-е, то ли советские 30-е, то ли XXII век.
Это непросто — жить в такой дивергенции. Я однажды полетел в Сан-Франциско, и там было 13 часов разницы с Москвой. Сначала ты пытаешься выстроить с родиной какой-то контакт, не попадая никогда на занятость оставшихся в московском часовом поясе респондентов, а потом просто забываешь о Москве, как о выдумке картографа.
Вот и с едой у нас похожая история. Большинство известных мне москвичей, например, ратуют за местные продукты и актуальные сезонные меню. При этом единственный известный мне продукт, действительно произрастающий в Москве,— это дорожные пробки, ну за исключением августа и начала января, когда сезонно их сменяют зеленые светофоры.
Современная ресторанная кухня сделала прыжок, в котором одновременно актуальны блюда из дровяной печи и тверской мох, приготовленный в вакууме при низкой температуре.
Ни то ни другое при этом не имеет серьезного отношения к реальности, если понимать под реальностью общее гастрономическое место, а еда ведь мыслит в основном масштабными категориями.
Я, когда начинаю про это думать, обычно готовлю что-нибудь противоестественное современному порядку вещей, но одновременно укорененное в логике времени.
Например, морковь с чесноком и сыром. Это, правда, универсальный ответ, потому что там есть элементы вечности, а сыр может быть любым — от контрабандного пекорино до натурального пошехонского или сулугуни.
Важный элемент в этой истории — отжать натертую на терке морковь от жидкости. Чтобы салат не поплыл. А еще для протеинового баланса и развития темы оранжевого цвета добавить тертое яйцо. И не жалеть майонеза. Потому что — вне зависимости от тысячелетья на дворе — мы, если отбросить все наносное, продолжаем жить в эпоху этого великого соуса. А рецепт простой: взять все ингредиенты, смешать, подождать час-полтора. А потом достать из морозилки бутылку. Последнее, впрочем, работает всегда. При любом диалектическом сбое.