19 октября, суббота
Войти в профиль
Деньги

Коротко

Новости

все новости

Подробно

Охотники за насекомыми

Журнал "Коммерсантъ Деньги" от , стр. 28

Полоса 028 Номер № 9(364) от 13.03.2002
Охотники за насекомыми
       28 июля прошлого года в индийском штате Сикким, находящемся в подбрюшье Тибета, по обвинению в незаконной ловле редких насекомых были арестованы российские энтомологи Олег Аммосов и Виктор Синяев. В мировых СМИ тут же появились сообщения о причастности россиян к международной мафии, специализирующейся на незаконной торговле насекомыми, а обыватель в очередной раз уверился, что продажа насекомых дело крайне выгодное и глубоко законспирированное. На самом деле верна лишь вторая часть этого умозаключения — конспирация здесь действительно на высоте. Но что более важно, факт ареста впервые предъявил мировой общественности проблему, связанную с конфликтом интересов природоохранных структур и энтомологов. Перед энтомологами, живущими на пространстве бывшего СССР, эта проблема стоит острее, чем где бы то ни было.

Золотые коконы
       Мировой рынок насекомых существует более ста лет. Начало его существованию положил знаменитый немецкий энтомолог Отто Штаудингер (1830-1900), создавший крупнейшую в Европе компанию Staudinger, которая занималась продажей бабочек и жуков по всему миру вплоть до начала второй мировой войны. Услугами этого человека пользовались самые знаменитые коллекционеры прошлого — великий князь Николай Романов, основавший национальную коллекцию насекомых России, и барон Ротшильд, обладавший самым большим в мире частным собранием. Раньше энтомологи и просто коллекционеры добывали материал для своих коллекций либо самостоятельно отправляясь в экспедиции, либо обмениваясь с такими же коллекционерами, как они сами, но в конце XIX века у них появилась возможность покупать насекомых по каталогу Штаудингера, содержавшему более 1000 позиций.
       Сейчас ежегодный оборот торговли насекомыми составляет $200-300 млн. Постоянный спрос на них обеспечивают 3-4 млн коллекционеров по всему миру (основные покупатели — жители Чехии, Германии, Франции, США и Японии). Большая часть их денег идет на ярких и крупных тропических насекомых. Хотя покупают их не только и не столько энтомологи и "профессиональные" коллекционеры, сколько начинающие собиратели и просто те, кто рассматривают таких насекомых как сувениры или эффектные предметы интерьера.
Бабочек на дому разводят многие энтомологи, но в коммерческом плане это невыгодно
Разведением насекомых в тропических странах — в Малайзии, Индонезии, на Мадагаскаре, в Коста-Рике, на Филиппинах, в Папуа--Новой Гвинее и др. занимается сейчас более ста компаний. Для ученых, равно как и для профессиональных коллекционеров, составляющих лишь незначительную часть тех самых 3-4 млн, искусственно разводимые насекомые особой ценности не представляют. Обычно их интересуют, наоборот, малоизученные виды или виды, необходимые для проведения той или иной научной работы. Многие коллекционеры хотят иметь в своей коллекции бабочек, которых невыгодно выращивать в массовом порядке по причине неброского внешнего вида или же это трудно из-за особенностей необходимых для их жизни условий (например, среднеазиатская бабочка Parnassius autocrator обитает только высоко в горах).
       Так что мелкая и невзрачная, но любопытная с точки зрения научных интересов энтомолога бабочка представляет для него неизмеримо большую ценность, чем яркая и легко доступная. И единственный путь пополнения коллекций такими насекомыми — их отлов в дикой природе. По поводу этого отлова уже несколько десятков лет ломают копья энтомологи и природоохранные структуры во всем мире. Здесь коренятся причины чрезвычайной закрытости рынка инсектов, в частности и на пространствах бывшего СССР.
       
Неистребимые
       Перед тем как перейти к описанию бизнеса энтомологов России и СНГ, являющегося полностью нелегальным, важно понять причины этой нелегальности. Суть проблемы заключается в непонимании, которое царит между экологами и энтомологами.
       Владимир Мурзин, один из старейших энтомологов России: Науке не известен ни один достоверный факт уничтожения того или иного вида насекомых путем его отлова. И это объясняется самой природой насекомых, которая радикально отличается от природы позвоночных животных. Насекомые — это естественный трофический, то есть пищевой, мостик между растениями и прочими животными. По сути, они предназначены природой для поедания другими видами животных. Это естественное уничтожение не вредит популяциям насекомых, потому что их размножение идет опережающими уничтожение темпами. Например, только в одном районе штата Техас летучие мыши, обитающие в пещерах, еженощно поедают 240 тонн насекомых. Куда уж тут энтомологам!
       Дмитрий Тельнов, председатель колеоптерологической (от лат. coleoptera — "жук") секции Латвийского энтомологического общества: Человек может уничтожить популяцию только одним способом — уничтожив биотоп, то есть естественную среду обитания насекомых. Пока биотоп цел, насекомое нельзя истребить никакими способами. Чтобы было понятно: пока существуют поля картофеля, истребить колорадского жука невозможно, даже используя самые современные пестициды. И, строго говоря, это касается даже насекомых, локализованных на мизерной территории. По крайней мере, факты уничтожения ловцами таких насекомых действительно не известны. С мнением Мурзина и Тельнова в целом согласны большинство российских энтомологов, с которыми мне удалось пообщаться.
       Между тем уничтожение естественной среды обитания тех или иных насекомых идет по всему миру быстрыми темпами: вырубка лесов, загрязнение окружающей среды, строительство, добыча полезных ископаемых. Не сумевшее серьезно повлиять на уничтожение биотопов зародившееся в середине 70-х движение "зеленых" с тем большей активностью сосредоточилось на противодействии коллекционерам. В разных странах эти вопросы решаются по-разному, но в целом, если говорить о Палеарктике (Европа, внетропическая часть Азии и Северная Африка), легальный отлов некоторых насекомых затруднен, а в отдельных странах, например в Англии, и просто запрещен.
       Но никто не будет спорить с тем, что насекомые необходимы для научных целей. А под "отловом для научных целей" энтомологи понимают формирование любой относительно систематизированной коллекции: разницы в том, частная она или принадлежит государственному научному учреждения, нет. Ведь энтомология является наукой, которую в значительной степени продвигают приватные исследования. Профессионалы часто работают, опираясь на частные коллекции; кроме того, частные коллекции в конце концов, как правило за бесценок или бесплатно, оказываются в государственных музеях. (Как это произошло с самой крупной коллекцией советских времен, собранной Анатолием Цветаевым. На базе этой коллекции, включающей в себя 100 тыс. бабочек, были описаны и описываются до сих пор десятки новых видов.)
       Причина такого положения в том, что насекомые являются наиболее многообразной и, следовательно, наименее изученной частью фауны и вообще живой природы Земли. По уровню развития энтомология отстает от ботаники и зоологии позвоночных на 150-200 лет, и ресурс для того, чтобы добыть и хотя бы описать весь материал, имеющийся в природе, у научных учреждений просто отсутствует, без любителей не обойтись.
Владимир Гансон, председатель энтомологической секции Московского общества испытателей природы: "В августе мы выйдем на природоохранные структуры с предложениями по урегулированию ситуации"
"Запреты,— пишет редактор энтомологического журнала Atalanta Ульф Ечбергер в своей программной статье 'Энтомология на неправильном пути',— являются жесточайшим нарушением свободы исследований, тем более что не способны защитить от вымирания ни одно насекомое".
       В начале 80-х в Англии провели такой эксперимент. Три участка, где водилась редкая бабочка голубянка орион (Maculinea arion), эксплуатировались двумя разными способами. На одном был устроен выпас скота. На другом голубянку в неограниченных количествах позволили ловить энтомологам. Третий участок был контрольным — там не велось никакой деятельности. Через два года на первом участке бабочка была почти полностью уничтожена, а оба других остались в первоначальном виде.
       Что, однако, не повлияло на чиновников, принимавших решение о запрете отлова насекомых в Великобритании — бороться с энтомологами проще, чем заниматься охраной биотопов от воздействия промышленности.
       Тем не менее в целом в Европе запрещено к продаже, отлову или ограничено в отлове лишь незначительное число видов насекомых, определенных либо международными соглашениями (CITES — Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения, Бернская конвенция), либо директивами ЕС.
       Так что Россия, равно как и прочие государства СНГ, оказалась вновь "впереди планеты всей". При том, что биотопы по сравнению с Европой здесь в лучшем состоянии (хотя бы из-за соотношения заселенных пространств). Легально изымать из природы здесь можно лишь незначительную часть насекомых. И в Красной книге России, и в Красных книгах отдельных регионов невероятно много банальных видов, не нуждающихся в защите. Так, в российскую Красную книгу попали мнемозина (Parnassius mnemosyne), голубянка Римн (Neolycaena rhymnus) и павлиноглазка артемида (Actias artemis). Владимир Мурзин,: А в Красную книгу Московской области внесены такие обычнейшие виды, как горошковая белянка (Lepida sinapis), зорька (Anthocaris cardamines), сатир (Lopinga achine), малая перламутровка ауфросина (Clossiana euphrosyne) и др. И это при том, что серьезной оценки состояния биотопов российские природоохранные структуры никогда не проводили, собственно, никто из тех, кто составлял книги, не может быть точно уверен, в каком состоянии находятся те или иные популяции на самом деле! По свидетельству Владимира Горбатовского, кандидата биологических наук, руководителя национального информационного агентства "Природные ресурсы", таких перегибов очень много во всех региональных Красных книгах. Следствие — поборы правоохранительных органов и невозможность законно вывезти материал за границу.
       
Ученые-коммерсанты
       На продаже насекомых зарабатывали и раньше. В охранной зоне Уссурийского заповедника, в поселке Каймановка, с 50-х годов вплоть до конца 80-х действовал Дальневосточный филиал хозрасчетной организации "Природа и школа", собиравшей насекомых для производства школьных пособий и коллекций. Для отлова организация широко привлекала школьников, студентов и местное население. Местные жители до сих пор зарабатывают на жизнь ловлей насекомых, правда теперь собранный материал уходит в основном в Японию и Европу.
       В 1999 году НИА "Природные ресурсы" опубликовало книгу "Дикие животные и растения в коммерческом обороте в России и странах СНГ". Книга была подготовлена в русле международной программы Traffic, разработанной WWF и Международным союзом охраны природы для исследования торговли биоресурсами. В ней утверждалось, что на территории бывшего СССР существует разветвленная сеть ловли и перепродажи насекомых на Запад. Доходы ловцов оценивались в $5-12 тыс. за сезон (с апреля по октябрь), а совокупный объем продаж насекомых за границу — $1-1,25 млн в год. Эти цифры в целом (если не обращать внимания на резко отрицательный по отношению к торговцам тон исследования) соответствуют действительности. Исследование, положенное в основу книги, было проведено в начале 90-х, когда спрос на бабочек и жуков, населявших биотопы территории бывшего СССР, был огромным. После открытия границ на европейских коллекционеров хлынул вал ранее не доступных им насекомых. Потом волна схлынула, цены и объемы продаж из-за перенасыщенности рынка упали в несколько раз.
Людмила Волкова, эксперт Центра охраны дикой природы: "Мы включили в Красную книгу области только те виды насекомых, которые существенно пострадали от хозяйственной деятельности"
В настоящее время спрос на насекомых, населяющих территорию бывшего СССР, стабилен. Российский и украинский энтомологи, вернувшиеся на прошлой неделе с Пражской энтомологической ярмарки (наряду с Парижской, Венской и Франкфуртской она является одной из крупнейших европейских ярмарок инсектов, проходящих два раза в год), свидетельствуют: насекомые Палеарктики по-прежнему находят покупателя, хотя спрос, конечно, нельзя назвать ажиотажным.
       Насекомых продают не только на ярмарках. Торговля через границу идет весь год. Предложения российских энтомологов можно увидеть, например, на сайтах www.osipov.org и www.entomolog.narod.ru. Бизнес в этой сфере контролируют не более двадцати человек. Назовем их дилерами (некоторые из них занимают высокие научные посты). Дилер делает заказ на отлов (хороших ловцов в СНГ, кстати, не больше ста человек), скупает насекомых, занимается обменом, договаривается о продажах за границей, обеспечивает вывоз. Многие энтомологи дилеров не любят, но все признают, что без них заниматься коллекционированием и научными исследованиями стало бы сложнее.
       Владимир Чернышев, профессор кафедры энтомологии биологического факультета МГУ, председатель московского отделения Русского энтомологического общества (базируется в Санкт-Петербурге): В августе прошлого года на центральном совете общества после долгих дискуссий члены совета пришли к мнению, что в условиях, когда наука практически не финансируется, в продаже насекомых, в общем, нет ничего предосудительного. Не могу сказать, что я с этим полностью согласен, но совет решил именно так.
       Годовой объем экспорта из России и СНГ эксперты, с которыми нам удалось поговорить (по понятным причинам все они соглашались беседовать только на условиях анонимности), оценивают по-разному. Максимальную сумму — $500 тыс. назвал специалист, проживающий в Киргизии. Один из крупнейших дилеров, проживающий в Москве, уверен, что объем поставок не превышает $200-300 тыс. в год. Украинский дилер (тот, кто только что вернулся из Праги) тоже считает, что речь идет примерно об этой сумме, за тем исключением, что материал примерно на $100 тыс. можно назвать российским весьма условно: речь идет о насекомых, которых российские ловцы с целью продажи в Европе добывают в Южной Америке и Южной Африке.
       Дмитрий Тельнов: Думаю, общий объем экспорта с территории бывшего СССР составляет не более $300-400 тыс. в год. Я лично продажей не занимаюсь, но знаю четырех успешных дилеров, которые зарабатывают, по моим оценкам, до $20-30 тыс. в год. Но этот заработок — с учетом импортных поставок. Конечно, тропические бабочки под стеклом бешеным спросом не пользуются, но объем продаж такого материала только в одной Балтии я оцениваю в $100 тыс. в год как минимум. И если говорить о заработках тех, на кого завязаны потоки продающихся насекомых, импорт тоже необходимо учитывать, так как экспортом и импортом зачастую занимаются одни и те же люди.
       Чистый заработок дилеров, по общему мнению, в среднем не превышает $10 тыс. в год. Причем часть торговцев — те, кто имеет и другие источники дохода, довольствуются $5 тыс. в год. Несколько самых удачливых дилеров зарабатывают до $30 тыс. в год.
       Если же говорить о ловцах (их материал дилеры перепродают с наценкой 25-70%), то они зарабатывают в лучшем случае $2-4 тыс. в год (без учета затрат на поездку в труднодоступные места, которая может стоить больше $1 тыс.). И это при условии, что был адресный заказ на конкретный вид насекомых. Те же ловцы, которые собирают все что попадется под руку и продают все вместе, не сортируя (такой материал часто покупают музеи), зарабатывают вообще копейки (нередко это попутно занимающиеся ловлей насекомых туристы).
Энтомологические булавки, которыми закрепляется насекомое при расправке, в Россию приходится везти из-за границы
В любом случае ни о каких сверхдоходах, как видим, здесь речи не идет. На бабочках Палеарктики миллионером стать нельзя. Более того, даже бизнесменами всех этих людей назвать можно с большой натяжкой: львиную долю заработанных денег они тратят на организацию научных экспедиций и пополнение собственных коллекций. Для многих это единственный способ выжить, не расставаясь с любимой профессией.
       Но именно потому, что эти люди сами являются коллекционерами, нравы на этом рынке царят весьма жестокие. Ведь одержимый человек иногда способен на поступки, которые мог бы себе позволить не каждый торговец автомобилями или куриными окорочками.
       Примеров, когда игра идет на грани фола, более чем достаточно. Например, один известный московский дилер подкупил почтовых служащих, чтобы они возвращали посылки, приходящие от конкретного человека, обратно на Дальний Восток. Тем самым он пытался перекрыть канал поставок конкурента. Другой целенаправленно в десятки раз завышает в СМИ и при личных контактах с чиновниками стоимость конкретных видов насекомых — в расчете на то, что таможенники некоторых государств Средней Азии, обнаружив в багаже бабочек, запросят с энтомолога мзду, превышающую стоимость всего сбора, и тем самым сделают вывоз невозможным (сам организатор при этом имеет надежный канал вывоза). Возможно, именно с этим связана недавняя история, когда с российского энтомолога, который был в научной экспедиции в таджикском заповеднике Тигровой балки по приглашению его директора, госинспекция не только конфисковала 120 ночных бабочек, но и пыталась получить с него штраф в размере $170 тыс.
       Другой энтомолог организует истерию по поводу задержания в Индии Олега Аммосова и Виктора Синяева, тем самым обрекая их на многомесячное заключение (об этом см. стр. 36).
       Но самый вопиющий случай имел место несколько лет назад, когда известный профессор-энтомолог подал природоохранным органам Таджикистана список всех известных ему российских энтомологов, заявив, что они являются завзятыми браконьерами (сам он при этом занимался отловом беспрепятственно).
       От таких методов конкурентной борьбы не застрахован никто — до тех пор, пока этот бизнес находится на нелегальном положении. Можно ли изменить ситуацию? А вот тут начинается самое интересное.
       
"Впишите в заявку, что вы собираетесь открыть"
       Некоторые энтомологи уверены: за природоохранной деятельностью в других странах стоят чьи-то конкретные финансовые интересы. Самый яркий пример связан с Папуа--Новой Гвинеей. Решение внести бабочек, обитающих в этой стране — речь о птицекрылках (Ornithoptera), в список CITES, по мнению многих российских энтомологов, было абсолютно необоснованным. Этот род никогда не находился под угрозой истребления, но зато птицекрылки, будучи самыми большими в мире бабочками и при этом очень красивыми, коммерчески интересны в плане продаж начинающим энтомологам или просто в качестве сувениров.
       После внесения этих бабочек в список видов, находящихся под угрозой исчезновения, продажа по-прежнему ведется, но уже от имени специального государственного агентства по разведению и торговле насекомыми (IFTA). На самом деле все разведение сводится к сбору гусениц и куколок птицекрылок местными жителями. "Вылупившихся" птицекрылок IFTA скупает у них за бесценок и уже от своего имени экспортирует в другие страны. Только по официальным данным эта организация ежегодно продает 2-3 тыс. высушенных экземпляров на сумму около $400 тыс. Монопольно установив цены на птицекрылок (на отдельные виды — до $1 тыс. за экземпляр), IFTA всячески преследует местных жителей, пытающихся сбывать тот же самый материал в несколько раз дешевле. Это называется "охрана природы". О том, какими темпами продолжается вырубка новогвинейских джунглей, являющихся биотопом птицекрылок, напоминать, наверное, не стоит.
       Другой вариант розыгрыша энтомологической карты — извлечение дивидендов от борьбы с мнимым противником. Схема простая: начиная борьбу с "уничтожением исчезающих видов насекомых", "зеленые", во-первых, получают постоянный источник дохода (гранты мировых природоохранных организаций) и, во-вторых, влияние на политической арене свой страны (для политика декларация "борьбы с бизнесом на редких животных" является фактически беспроигрышной).
       Удивительно, что в России, где в региональные и федеральную Красные книги попало почти все, что летает и ползает, внесение насекомых в запретные списки происходит вполне бескорыстно и с благими намерениями.
По свидетельству очевидцев, Пражская энтомологическая ярмарка прошла на достойном уровне. Русских там было, как обычно, немало
Людмила Волкова, младший научный сотрудник Института проблем экологии эволюции РАН, эксперт Центра охраны дикой природы: Мы очень тщательно подходили к отбору насекомых, включенных в Красную книгу области, и включили туда те виды, которые существенно пострадали от хозяйственной деятельности. Обратите внимание, в большинстве очерков Красной книги нет рекомендации запретить отлов. То есть для того, чтобы заниматься их отловом в коллекционных целях, достаточно обратиться в Министерство природных ресурсов за соответствующим разрешением и оснований в отказе не будет. В коммерческих случаях нужно рассматривать заявку отдельно.
       Но не все так просто. Энтомологи, не раз выезжавшие, например на Алтай, в Сибирь, сообщили мне, что получить разрешение от Минприроды очень сложно — на это может уйти несколько месяцев. Кроме того, чиновники, не понимая сути научных исследований, требуют: "Впишите в заявку, что вы будете ловить".— "Но как мы можем вписать? Мы ведь как раз и едем изучать популяции. Не исключено, что нам удастся поймать тот вид, который именно в том месте, куда мы едем, никогда не фиксировался".— "Если его не будет в заявке, то и ловить не имеете права". О чем можно говорить, когда даже Зоологический музей РАН в Санкт-Петербурге уже год не может добиться возможности отправить за границу научный материал?
       Владимир Гансон, председатель энтомологической секции Московского общества испытателей природы: В августе этого года мы планируем съезд Русского энтомологического общества, на котором выйдем на природоохранные структуры с предложениями по урегулированию ситуации. Может быть, стоит ввести лицензирование отлова, как это происходит у охотников? Энтомолог, купивший лицензию, получает право на отлов соответствующих насекомых в течение, например, года. Ну может быть, за исключением нескольких видов насекомых, если природоохранщики станут на них настаивать. Хотя большинство ученых уверено, что таких видов насекомых просто не существует. Вон в Японии нет никаких ограничений, на Филиппинах сотни заключенных каждое утро вооружаются сачками и отправляются ловить бабочек в джунгли — вреда никакого. Охранять нужно биотопы, а не отдельных бабочек. Почему грибы и ягоды можно собирать и продавать, а бабочек и жуков нет?
       Но шансов на успех у энтомологов, скорее всего, немного. Людмила Волкова: Ограничение прав коллекционеров — псевдопроблема, раздутая почти из ничего. Вот заказников не делают — это проблема. Ведь основным фактором, который может привести к сокращению численности большинства видов насекомых Подмосковья, является хозяйственная деятельность. Необходимо резко активизировать работу по созданию охраняемых природных территорий.
       Однако с охраной биотопов Центр охраны природы не справляется: нет ресурсов. Никого же другого эта проблема давно не волнует. Заказники не создавались уже почти десять лет, а о необходимости проведения экологической экспертизы строительства или иного нарушения биотопа никто, кажется, и не вспоминает.
       Владимир Сафронов, энтомолог: Под новый комплекс ИКЕА на юго-западе выкорчевали несколько гектаров дубовой рощи, где водились, например, бабочки — лента орденская голубая (Catocala fraxini) и лента орденская малиновая (Catocala sponsa), включенные в Красную книгу.
       Похоже, все идет к тому, что проблема энтомологов-коллекционеров останется неразрешенной. То есть сбор насекомых будет вестись, как и прежде, нелегально, а пострадает от этого прежде всего российская, а значит, и мировая энтомология.
АЛЕКСЕЙ ХОДОРЫЧ

Комментарии

Печать

PDF-версия

наглядно

Предыдущий слайд
Следующий слайд
1/1

Спецпроекты | все

Первые лица | все

Тенденции | все

Профиль пользователя