Индии и Пакистану подают сигнал ШОС

Как из давних противников делают союзников в новой организации

Вчера президент России Владимир Путин провел заседание Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), на котором был активирован процесс присоединения к ШОС Индии и Пакистана, статус наблюдателя получила Белоруссия, а партнерами ШОС были названы Непал и Камбоджа. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ анализирует, почему президент Узбекистана Ислам Каримов до последнего сопротивлялся этому процессу.

Вчерашнее утро в пресс-центре началось с выступления начальника транспортного цеха (см. "Ъ" от 10 июля). Журналист газеты "Экоград", накануне третировавший всех подряд ньюсмейкеров саммита БРИКС упреками в том, что они непростительно, катастрофически мало внимания уделяют вопросам транспортной составляющей, обратил внимание на то, что в пресс-центре появился генеральный секретарь ШОС Дмитрий Мезенцев.

Я вошел в зал для пресс-конференций, когда журналист газеты "Экоград" уже встал со своего места и интересовался прямо в лоб, почему же так ничтожно мало на саммите ШОС (который еще, правда, не начался) говорят о проблемах транспорта.

Дмитрий Мезенцев думал, что ему удастся сохранить хладнокровие. Бедный наивный человек. Он рассказал журналисту, что буквально недавно было подписано соглашение о благоприятных условиях автомобильных перевозок...

— И это не только пассажирское, а и грузовое сообщение! — настаивал он.— Но и вы правы, и вы правы!..

И он продолжал рассуждать о перспективах транспортной инфраструктуры и даже, кажется, увлекся — да так, что на него, по-моему, перестал обращать внимание даже начальник транспортного цеха.

Работа журналистов на пресс-конференции была таким образом в очередной раз заблокирована.

А Дмитрий Мезенцев отвлекся уже на философские, по его же словам, размышления.

— Не знаю, ответил ли я на ваш вопрос...— наконец выдохнул Дмитрий Мезенцев.

— Вполне,— пожал плечами журналист газеты "Экоград", окончательно потерявший, кажется, в эту секунду к господину Мезенцеву всякий интерес.

Тем временем оживилась журналистка испанской газеты El Pais. Она спросила генерального секретаря ШОС, стали ли более удобными для граждан границы между Киргизией, Узбекистаном и Таджикистаном после их вступления в ШОС.

— И что,— заострила она,— пересечение границ теперь такое же, как между залами вашего огромного представительства в Пекине?!

Господину Мезенцеву было, конечно, сложно сразу справиться со всем массивом вдруг нахлынувшей на него информации. Но все-таки он постарался объяснить, что ШОС не вмешивается в двусторонние отношения стран-участниц.

И тут он допустил очень серьезную ошибку:

— И вы заметьте, я ничего не спрашивал вас о проблемах Страны Басков!

Дмитрий Мезенцев хотел, наверное, продемонстрировать, что он уловил не только смысл вопроса, но и понял, откуда журналистка, и что он в курсе, какой там истинный политический ландшафт. И все это Дмитрий Мезенцев выложил на блюдечке с каемочкой из одной фразы.

— Это идеологический прием! — в волнении воскликнула испанская журналистка.— Вы не ответили на вопрос!

— Я же пошутил!..— растерянно пробормотал Дмитрий Мезенцев.

Но было уже понятно, что это — не его день.

— Не ответили на вопрос!

— На какой?..— пытался уточнить генсек ШОС.

— Про военную мину! Мина! Есть или нет?! — все еще требовала его к ответу испанская журналистка.

Господин Мезенцев, кажется, честно старался понять, в чем же тут дело, в каких деталях кроется этот дьявол.

Пока я думал, что журналистка, наверное, имела в виду, что вхождение в ШОС закладывает мину войны в отношения между этими странами, Дмитрий Мезенцев решил выйти из тяжкого положения, не вдаваясь в трагические подробности:

— Я считаю, что ШОС, безусловно, должна служить делу мира. А если я вас чем-то обидел, простите!

Конечно, обидел. Причем что бы ни сказал.

Апофеоз в трудовой биографии журналиста газеты "Экоград" между тем, на мой взгляд, наступил, когда в пресс-центр пришел настоящий начальник транспортного цеха — то есть министр транспорта Михаил Соколов. Пока господин Соколов рассказывал про мультимодальные концепции и транспортно-логистические комплексы портовой инфраструктуры, журналист оставался внешне спокоен. Но вот министр закончил...

— Статистическим фактом,— во весь рост поднялся журналист,— является то, что Китай — это экономический лидер. Так вот: Конфуций требует точного определения слов! А у нас все называется инфраструктурой! И колесо у нас инфраструктура! Может, вернуться наконец к старым проверенным словам?! Например, к слову "транспорт"!

Это все прозвучало, конечно, как приговор. Приговор по крайней мере министру. Но еще неокончательный.

— Пора назвать вещи своими именами! Так что у нас с транспортом в формате БРИКС?! — возвысил свой голос журналист.

— У нас сегодня тематика ШОС,— на всякий случай произнес министр транспорта (а кого это в конце концов сейчас интересовало... Вопросы давно уже были гораздо важнее ответов.— А. К.).— Я работаю в интересах России... инфраструктура — это объекты капитального строительства, необходимые для решения транспортных задач... Но что касается БРИКС... Ведь, за исключением России и Китая, соприкосновения границ у нас нет... Что ж, будем развивать авиационное сообщение...

Попытки оправдания, впрочем, не засчитывались. Очередной бой был выигран за явным преимуществом. Сейчас в пресс-центре исключительно усилиями журналиста "Экограда" продолжался саммит БРИКС.

Саммит ШОС между тем начинался в конгресс-центре. Здесь Владимир Путин встречался с Исламом Каримовым, президентом Узбекистана.

Стоит ли говорить, что, в свою очередь, президент Узбекистана не дал заскучать президенту России. И ни разу до сих пор такого не было...

— Я всегда рад вас видеть, Владимир Владимирович, и в Москве, и в других городах,— сказал он Владимиру Путину, словно это он принимал президента России в Уфе.— Для меня это абсолютная неожиданность — Уфа! Такой климат, который для нас совершенно необычен! Кто-то его, может, и не переносит, конечно... Но для нас!.. У нас в Ташкенте температура сейчас за сорок. Можете себе представить, какая здесь благодать!

Ислам Каримов говорил, как обычно, от души, то есть много.

— Это мероприятие вчера вечером, когда встретились представители четырех континентов (еще не разъехавшиеся лидеры БРИКС и уже приехавшие лидеры ШОС.— А. К.),— это мог организовать только Путин! Для этого надо быть не просто руководителем, а надо быть большим дипломатом! И я хочу вас с этим поздравить! Может, у вас нет таких званий, как чрезвычайный посол, полномочный посол, но я хочу сказать, что Путин Владимир Владимирович может дать заявку на любой диплом!

За этим, конечно, должно было последовать что-то по существу: очень уж цветистым было предисловие. Ради чего-то ведь все это произносил Ислам Каримов (хотя соглашусь, конечно, что эти слова имели и самостоятельную ценность).

— Отношения между Узбекистаном и Россией в соответствии с новыми оценками стоимости газа,— неожиданно сухо продолжил президент Узбекистана,— с точки зрения стоимостной могут иметь разный эффект. Одно ясно: динамика растет вверх!.. И у меня есть очень много непростых вопросов, на которые я жду от вас ясные и прямые ответы. Только вы можете их дать. Это в связи с председательством Узбекистана в ШОС. И со вступлением новых членов... Или в связи с обсуждением, как дипломаты говорят... Возникают два новых члена. И не надо забывать, что по человеческому потенциалу, военно-техническому потенциалу и по потребительской стоимости они занимают высокие места! И Индия, и Пакистан!

Становилось наконец ясно, что он имеет в виду:

— У меня один вопрос: а насколько длинно это будет проходить... вступление... обсуждение... это нерядовые государства... и с ними ядерное оружие еще! Это не просто изменит политическую карту! Но и расстановку сил! Надо посоветоваться!

Было очевидно, что Исламу Каримову вообще-то не нравится сама эта идея. В конце концов в тихие более или менее (хотя, конечно, менее) спокойные отношения в ШОС с появлением Индии и Пакистана могли ворваться все их внутренние ссоры и все их взаимоисключения. Конечно, Индия и Пакистан, особенно при наличии у них атомных бомб, могут безо всяких проблем взорвать эту организацию изнутри.

Кстати, если кто-то думает, что на встрече министра экономического развития Алексея Улюкаева с журналистами, которая происходила в это же время, обсуждались более важные вопросы, чем транспортная составляющая в БРИКС, то, конечно, страшно ошибется. И даже заявление господина Улюкаева о том, что рубль сейчас таков, что с равной вероятностью может как подняться, так и рухнуть, на этом фоне выглядело бледновато.

Тем временем лидеры стран в статусе наблюдателей, а также партнеров, а также готовых начать процедуру присоединения к ШОС долго съезжались в конгресс-центр. Только сейчас мне стало понятно, какие угрожающие размеры может через некоторое время принять эта организация, начинавшаяся камерно и по-домашнему. И тревога Ислама Каримова сразу стала как-то по-человечески ближе. Ведь достаточно было только представить себе, в каком количестве мультимодальных транспортных центров она начнет нуждаться и как их нехватка станет беспокоить сердце по крайней мере одного человека — и так вслух страдающего третий день подряд в Уфе, чтобы осознать, как быстро, черт возьми, меняется мир!

Заседание ШОС в узком составе было таким коротким, что, кажется, даже его участники не поняли, как (а главное, зачем) оно перешло в расширенное. Владимир Путин объявил, что запускается процедура приема новых членов — Индии и Пакистана, его поддержали один за другим президенты Киргизии, Таджикистана... И я окончательно понял смысл отчаянного обращения Ислама Каримова к Владимиру Путину. Президент Узбекистана осознавал, что принципиально принятое решение уже не сможет остановить или хотя бы притормозить никто, кроме Владимира Путина. Господин Каримов, очевидно, и правда не жаждал этого присоединения и опасался его, потому что он в конце концов уже столько лет сражается с ползучим, по его же выражению, исламским радикализмом, но сделать с согласованным решением уже ничего не мог. Его последняя надежда была на личный разговор с Владимиром Путиным, который, он, видимо, был уверен, мог все. Точно так же все мог бы в ШОС и Ислам Каримов, если бы это он был тут за главного.

Но и российский президент оказался за. Не мог он, значит, посмотреть за горизонт. Или не хотел. И Ислам Каримов, кажется, по-настоящему мучился из-за этого. Он один здесь понимал не только все, но и еще по крайней мере столько же.

— Мне очень приятно было назвать полноправными членами ШОС Индию и Пакистан,— вздохнул и Ислам Каримов.— Это две великие страны. Но все прекрасно понимают, какой рубеж они переходят, вступая в ШОС...

Нет, не смирился Ислам Каримов. Мятежный дух его теперь предупреждал сидящих в зале лидеров Индии и Пакистана, что, вступив в ШОС, они должны стать другими! Да, может быть, это было наивно сейчас. Да и даже трогательно. Но что-то же он должен был сделать, чтобы выйти из этого зала и знать, что пробовал совершить то, чего не мог.

Ему кивнули оба. А премьер-министр Пакистана Наваз Шариф даже поощрительно улыбнулся.

Но разве Ислам Каримов был бы президентом Узбекистана, если бы остановился на этом. Нет. Он сказал, что поднимет еще один вопрос. И он вступился за ислам.

— Чем меньше говорят о так называемом мусульманском фанатизме и международном терроризме, имеющем в мировом сознании такую основу, что только мусульмане могут быть международными террористами, тем меньше будет этого фанатизма! Надо поддерживать традиционный ислам! А от фанатического ислама отказаться! ООН должна поддержать ислам! Это мировая религия!

Заместитель генерального секретаря ООН, тоже приехавший в Уфу, что-то записал в свой блокнот. Ислам Каримов, заметив это, очень оживился. Действительно, шансы поддержать ислам резко возросли.

Лидеры Индии и Пакистана невозмутимо поблагодарили коллег за возможность стать полноценными членами ШОС.

Более того, за этим же столом оказались лидеры не только Непала, но и Камбоджи, которым выделили статус партнеров ШОС.

Не очень хорошие предположения сбывались, таким образом, с катастрофической быстротой. Вот, например, если и в самом деле будет создан банк развития ШОС (то есть своеобразная касса взаимопомощи), не дай бог, в том же Непале случится еще одно землетрясение (и опять — не дай, конечно, бог!), то весь банк развития сразу и окажется "ва-банком".

В самом конце заседания выступил заместитель министра иностранных дел Ирана (сам президент страны Хасан Роухани утром 10 июля неожиданно улетел из Уфы, сославшись на осложнение переговоров в Вене и необходимость держать этот процесс под контролем. Впрочем, есть и другая версия: появилась информация, что он решил принять участие в демонстрации, которая вчера прошла в Тегеране в поддержку освободительной борьбы палестинского народа против израильских захватчиков). Он использовал свое время для того, чтобы разъяснить, кому мир обязан возникновением "Исламского государства".

— "Исламское государство" — это не традиционный ислам,— покачал он головой.— Он не касается впрямую ни одной религии. Так же, как в свое время "Талибан" был создан против СССР, так этот "Талибан" выступил против своих создателей 11 сентября,— разъяснил иранский замминистра.

В общем, вряд ли ШОС удастся выполнить свою главную миссию, о которой ее сегодняшние члены много говорили перед саммитом в Уфе: не быть против кого-то. А заниматься исключительно внутренней безопасностью.

На итоговой пресс-конференции Владимир Путин сначала отвечал примерно на эти же вопросы. "Да,— говорил он,— чем больше членов организации, тем сложнее достичь консенсуса. А добиться его среди стран-соседей, когда у них такая непростая историческая подоплека отношений (Индия и Пакистан.— А. К.), еще труднее. Но это и ценно: добиться такого консенсуса!.. От этого организация будет только сильнее!"

Вряд ли он при этом сам был сильно уверен в том, что говорил.

Владимир Путин допустил, что Иран скоро тоже станет членом ШОС, и предположил, что переговоры в Вене по иранской ядерной программе "в ближайшее время завершатся подписанием документа" — "с гарантией нераспространения средств массового поражения, конечно".

— И вообще, такой инструмент, как санкции, должен быть изъят из лексикона международного общения! — в сердцах воскликнул президент России.

Остается сказать, что в конце пресс-конференции прозвучал вопрос от журнала "Редкие земли" (см. "Ъ" от 10 июля). Корреспондентка журнала сначала не торопясь объясняла господину Путину, что это за журнал (""Редкие металлы" знаю, а "Редкие земли" — нет",— пожимал он плечами), потом спросила, будут ли в мире, который наступит через десять лет, пластиковые карточки БРИКС, а также поинтересовалась, какие языки надо будет учить через десять лет.

— Русский надо учить. И башкирский,— посоветовал господин Путин.

Что ж, тренд понятен.

В общем, как и писал я в предыдущем репортаже, ждет нас Башкирия без конца и без края.

И о главном. О том, чего, уже ясно, не могло не случиться. В какой-то момент Владимир Путин поднял глаза, помедлил и наконец произнес:

— И конечно, мы должны думать про то, чтобы создать единую транспортную инфраструктуру ШОС.

Андрей Колесников, Уфа

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...