В четверг жители Шотландии проголосуют на историческом референдуме о том, хотят ли они остаться в составе Соединенного Королевства. По последним опросам сторонники независимости не наберут нужного количества голосов, хотя их число и приближается к половине населения. О значении плебисцита – глава Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ
Опрос неделю назад, который впервые показал, что желающие отделиться от Великобритании могут набрать большинство, вызвал переполох в Лондоне. Более свежая социология успокоила – Шотландия, вероятно, останется частью единой страны. Во всяком случае пока.
Страсти вокруг шотландской независимости заставляют задуматься над интересным вопросом. Насколько расширение полномочий национальных или исторических регионов, имеющих предпосылки для сепаратизма, способствует их сохранению в общем государстве.
Парламент и выраженные атрибуты государственности Шотландия обрела в 1997 году в ходе реформы Тони Блэра. Расширение полномочий территорий было частью его усилий по урегулированию ольстерского конфликта, в чем Блэр преуспел. Логика убедительная – дать составным частям королевства широкие права самоуправления, чтобы у них не было повода требовать чего-то другого. Вполне рациональный расчет.
Но есть и другая сторона. Появление институтов создает прототип государственности, ее действующую модель. То есть оболочку, которую при изменении обстоятельств можно наполнить требованием уже полноценного суверенитета. Особенно когда речь идет о территориях, когда-то независимых и сохраняющих свою идентичность.
С конца 1990-х контекст изменился. Великобритания утрачивает мировое значение, превращаясь в один большой Лондон – глобальный финансовый центр. Отношения острова с Европой запутанные – Англия дрейфует в сторону от интеграции. Политика правительства все более консервативна, урезаются социальные расходы. Шотландия при этом – традиционно левая и наиболее проевропейская часть Соединенного Королевства.
В сочетании с никуда не исчезнувшими национальными чувствами появляется желание в полной мере реализовать права, которые в дизайне децентрализации только намечены.
Многие комментаторы уверены, что предстоящий референдум – не последний. Сторонники отделения в любом случае получат почти половину голосов. И если внешние обстоятельства вновь изменятся, например, Великобритания выйдет из ЕС, что может стать следствием голосования в 2017 году, шотландцы уже перевалят пятидесятипроцентный барьер.