ОЛЬГА КРЫЛОВА, старший директор по научным исследованиям компании Pfizer в России, отмечает, что для компании жизненно необходим поиск инновационных проектов по всему миру, включая Россию.
— В чем главный интерес Pfizer в отношении инновационных разработок, проектов R&D, здесь, в России?
— В России интерес такой же, как по всему миру. Мы активно ищем партнерство и сотрудничество в основном с компаниями, но также и с научными организациями, чтобы обогатить наш портфель разработок. Сейчас меняется концепция всего R&D: ни одна компания не разрабатывает лекарства с самого начала и до конца. Ни одна компания сегодня не может делать все R&D внутри компании, но это и не нужно. В нашем портфеле около 50% проектов пришли извне. Мы открыты для сотрудничества, в специальном разделе на корпоративном сайте описаны наши нужды и приоритеты в R&D-партнерстве. Мы активно занимаемся лицензированием.
Но помимо этого, поскольку Россия является стратегическим рынком для Pfizer и по-прежнему быстроразвивающимся рынком, мы заинтересованы в партнерстве с локальными игроками, чтобы развивать стратегические проекты, помогающие адресовать нужды российских пациентов, которые не будут укладываться в модели обычного лицензирования.
— Чем лично вы занимаетесь?
— Всем перечисленным я и занимаюсь. Мой регион — Россия, Восточная Европа и Израиль. С одной стороны, пытаюсь найти те российские проекты, с которыми мог и хотел бы сотрудничать наш глобальный R&D. С другой стороны, пытаюсь создать и поддержать те проекты, которые еще не готовы для такого сотрудничества, но могли бы заинтересовать компанию в будущем.
— Что вам уже удалось найти, какова типология таких разработок?
— Нас интересуют проекты по разработке лекарственных препаратов в тех областях, которые являются для нас ключевыми: сердечно-сосудистые заболевания, метаболический синдром, нейробиология, онкология, редкие заболевания, иммунология и вакцины. Звучит довольно широко, но, поверьте, это мы уже фокусировались.
Быстрыми темпами развивается разработка биологических препаратов, поэтому всегда интересны новые антитела, как терапевтические, так и потенциальные носители лекарственных средств. И любые разработки в трансляционной медицине, от биомаркеров до диагностики, нам тоже очень интересны.
Для проектов по разработке лекарственных препаратов нам всегда важно, чтобы группа, которая работает над проектом, адресовала определенный механизм заболевания и валидировала мишень, а полученные данные были бы высокого качества в соответствии с мировыми стандартами. Могу привести свежие примеры, которые уже на стадии реализации.
В этом году мы поддержали проект Лаборатории трансляционных исследований и персонализированной медицины МФТИ и РОНЦ им. Н. Н. Блохина по разработке новых подходов для решения задач персонализированной медицины в области онкологии. Это удачный пример сотрудничества лаборатории с экспертизой в системной биологии и медицинской лаборатории с доступом к пациентам. Такие проекты нам интересны: хоть он и ранний, но позволит создать знания, которые в будущем смогут способствовать развитию персонализированной медицины в России и других странах.
Другой пример раннего проекта, очень важного для здравоохранения России,— это сотрудничество с СОН РАН и технологической платформой "Медицина будущего" по изучению описторхоза. Описторхоз — заболевание распространенное, но очень малоизученное. Одним из наиболее крупных эндемических очагов описторхоза в мире является Обь-Иртышский бассейн, который включает десять краев и областей России и Казахстана. Одной из главных проблем является неисследованность заболевания и отсутствие качественного лечения. Результаты мировых исследований позволяют предположить, что описторхоз — это один из факторов риска для рака печени. Для нас участие в проекте — это больше, чем исследования. Мы понимаем социальную значимость профилактики и лечения описторхоза для Сибирского региона и считаем, что, как лидер мирового фармбизнеса, должны внести свой вклад в решение этой проблемы. Ближайшая задача проекта — поддержка проведения российского эпидемиологического исследования по возможной ассоциации описторхоза и онкологических заболеваний. Мы хотим внести свой вклад в создание международного научного консорциума, который поможет адресовать подходы к созданию экспериментальных моделей, диагностике и в последующем к лечению и профилактике заболевания.
— А кто эти люди, ученые или это всегда коллективы, какие это коллективы, компании?
— Конечно, это коллективы: лаборатории, консорциумы. В основе должен лежать проект, который приведет к получению научных данных либо к разработке лекарственных препаратов или технологии.
— Есть ли центры сосредоточения таких разработок?
— Центров нет. Сотрудничество по всему миру. У нас есть центры взаимодействия — это так называемые хабы. Например, в США наш R&D сосредоточен в Нью-Йорке, в Калифорнии, в Бостоне. Вне США это хаб в Великобритании рядом с Кембриджем.
В России пока такого центра нет, к сожалению. Россия попала на радар нашего R&D всего два-три года назад, когда была принята стратегия "Больше чем" по расширению деятельности в России, участию в развитии российской фармацевтической отрасли и здравоохранения в целях улучшения здоровья и самочувствия россиян. Одной из трех составляющих стратегии является программа "Больше, чем R&D". Так что наши усилия в R&D в России достаточно свежие.
— Как вы оформляете право на проект?
— Обычно для проектов более поздней стадии составляется лицензионное соглашение, по которому Pfizer получает права на разработку препарата. Для ранних проектов заключается соглашение о сотрудничестве, где подробно описываются права и обязанности сторон, в том числе оговариваются и права на интеллектуальную собственность.
— Какая финансовая составляющая?
— Для каждого проекта это индивидуально. Если проект представляет коммерческую ценность, то, соответственно, условия определяются в результате коммерческих переговоров и по результатам Due Diligence.
— Конечная цель такой деятельности? В чем практический выход? Вы ведь не коллекцию составляете? И есть ли уже такой практический выход?
— Прежде всего это не упустить интересные научные разработки, у которых нет географических границ. Как известно, наука глобальна, и мы хотим сотрудничать по всему миру. Но, кроме того, в России это еще и наши амбиции — быть активным участником развития R&D, чтобы помочь в создании современной индустрии, в которой нам работать в будущем. Чем инновационнее будет индустрия, тем успешнее будет и наш бизнес, и возможности пациентов получать новейшие лекарства.
— Что можно сказать об экономике страны, науке, образовании в связи с состоянием R&D в стране?
— Наука, к сожалению, не такая конкурентоспособная, как 30 лет назад, но я надеюсь, что благодаря государственной поддержке и работе институтов развития ("Роснано", Сколково и т. д.) эта ситуация изменится. Растет новое поколение ученых, новое поколение профессионалов фармацевтической индустрии. Мы видим свою роль в передаче знаний, в развитии образовательных проектов. Образование — это второе направление нашей стратегии "Больше чем" в России. И за последние годы мы провели несколько сильных образовательных программ с ведущими вузами и образовательными организациями. Как свежий пример, могу привести программу Pharma`s cool совместно со Открытым университетом Сколково, в рамках которой выступают наши R&D-эксперты с огромным опытом работы в фарминдустрии. Как лидер глобальной фармы, мы понимаем свою ответственность за формирование будущего российской фарминдустрии.
ПОДПИСЬ Интервью Ольга Крылова
Составляя для Pfizer портфель R&D, Ольга Крылова осознанно разделяет вместе со своей компанией ответственность за формирование будущего российской фарминдустрии