Один из фильмов документальной программы фестиваля австрийского кино, "Хозяин вселенной" Марка Браудера,— полуторачасовой монолог немецкого банкира, разоблачающий финансовую закулису. По мнению Михаила Трофименкова, верить на слово нельзя не только банкирам, но и режиссерам.
С тезисом "Капитализм — дерьмо!", отчеканенным в левацкой кричалке, скорее всего, согласно большинство землян. Все чувствуют себя, мягко говоря, сексуальными игрушками абстрактных квазиэкономических сил. Однако реальности, явленной в ощущениях, человеку мало: хотелось бы подробностей.
"Сейчас я разложу по полочкам, как вас имеют",— обещает австриец Марк Баудер. Его "Хозяин вселенной" (2013) — монолог 54-летнего Райнера Фосса. Миллионера, входившего в мировую элиту инвестиционных банкиров, но вышедшего из игры. Он — единственный из воротил судеб греков, итальянцев и всяких прочих шведов, кто согласился нарушить банковскую омерту. Все прочие, к кому обращался Баудер, отказались, да и на Фосса удалось выйти, лишь благодаря протекции одного депутата Бундестага. Хотя кто такой депутат по сравнению с "властелином мира" — моль.
Что тут скажешь: браво, Баудер!
Фосс, само собой, знает неизмеримо больше, чем говорит. Изначально предупреждает, что по совету адвокатов не назовет имен, не приведет деталей сделок. Мы не узнаем даже, в каком, собственно говоря, банке он поднялся по служебной лестнице до должности "властелина мира".
Но то, что поднялся, несомненно. Ведь взирает на мир он с верхних этажей шесть лет как пустующего билдинга во франкфуртской банковской промзоне, что на Mainzer Landstrasse, 27. Все, кто смотрел фильмы о Бэтмене, знают: злодеи-банкиры живут в самых высоких теремах. Это называется метафора.
Баудер тонко дает понять, что Фосс откровенен не до конца. Банкир, упомянув о некой криминальной — на грани заговора против человечества — опции, на фене миллионеров именуемой "черным лебедем", предупреждает, что подробностей не раскроет: "вам будет слишком больно". Короче, "камеру выключил, козел".
Храбрый Баудер камеру выключил, но момент выключения в фильме сохранил. То есть ему лично Фосс детали раскрыл — иначе зачем камеру выключать. Баудер, а Баудер, может, хоть намекнешь, что за лебедь такой. Молчит Баудер: если проговорится, его банкиры убьют.
В том, что банкиры кого угодно аннигилируют одним взмахом ресниц и даже удовольствия от этого не получат — сомнений нет. Как и в том, что, подобно любой номенклатуре, они живут в мире настолько закрытом, что судьбы людей, стран и человечества их не то чтобы не волнуют: они, поведал Фосс, просто не существуют для них. Судя по финансовым крахам последних лет, Фосс говорит истинную правду, когда утверждает, что отчетность Дойче-банка не в состоянии расшифровать даже его владельцы. Выстроенные ими лабиринты столь обширны, документация столь обильна, а сделки столь взаимосвязаны, что невиннейшее решение — "мышка бежала, хвостиком махнула" — может привести к апокалипсису, застающему врасплох самих небожителей.
Ах, как было бы прекрасно, если бы Баудер не погнался за дешевизною и вырезал из фильма те пять секунд, где он выключает камеру. За такие фишки с первого курса любой киношколы выгоняют. С волчьим билетом.
Все, кто смотрел фильмы о Бэтмене, знают: злодеи-банкиры живут в самых высоких теремах. Это называется метафора
Как только Баудер выключил камеру, я наконец понял, что напоминает "Хозяин вселенной". В 1995 году сенсацией документальных фестивалей был фильм Мариуша Малека "Тихая пристань". Малек камеру не выключал: он просто не показывал лица героя — только со спины, только в контражуре. Интерьеры, иллюстрирующие его рассказ, были столь же безлюдны и абстрактны, как в фильме Баудера.
У того старика были веские причины прятать лицо. В 17 лет он — совсем как герой "Пепла и алмаза" — был штатным палачом подпольной Армии Крайовой. Лично "исполнил" три десятка коммунистов, не считая коллективных акций типа партсобрание гранатами закидать. Палачу удалось досидеть в подполье до амнистии и, сойдя за простого партизана, дожить до старости.
Фильм стал фестивальной легендой. Ах, какое страшное, неподдельное, бесстрашное свидетельство! В это восторженное жужжание вклинилась лишь пара здравых голосов, задавших вопрос: а откуда мы, собственно говоря, знаем, что этот призрак в контражуре — убийца. Да ниоткуда: режиссер сказал.
Если бы это сказал, к примеру, Анджей Вайда, а не режиссер-дебютант, вопросов бы не было. Документальное кино, знаете ли, основано на доверии. Может, Малек и не соврал, но "Тихая пристань" документом не была ни в коем случае. Просто потому, что герой ничем не был привязан к реальности.
Все, что мы знаем о Фоссе, мы тоже знаем с его слов, а порукой им режиссер. Но в документалистике нет такого понятия — презумпция режиссерской невиновности.
Я вот регулярно сталкиваюсь с "бомбилами", экс-генералами ФСБ, ФСО и таможни, невинно отсидевшими десять лет без суда и следствия и вынужденными зарабатывать частным извозом. Один питерский бомж убедительно рассказал мне, как, профессорствуя в Высшей школе КГБ, заставлял отжиматься нерадивого курсанта Коржакова. Так что — мне надо было снимать о них кино?
В том, что не касается его анкетных данных, Фосс, безусловно, не лжет: финансовая номенклатура такова, как он ее описал. Но чтобы рассказать об оторванности миллионеров от реальности, не обязательно самому быть миллионером: достаточно Скотта Фицджеральда почитать.
Шанс доказать, что он не цинично удовлетворил социальный запрос на разоблачение финансовой закулисы, у Баудера есть. Фосс предрек банкротство Франции. Так что, если Франция в ближайшие месяцы не схлопнется, берегись, Баудер.
Центр документального кино, 13 апреля, 20.00