"Наследники основателей Van Cleef & Arpels очень помогают в работе"
— Вы работали на парижский аукционный дом, а в 2000-м перешли в Van Cleef & Arpels, почему?
— Я всегда испытывала особенную любовь к Van Cleef & Arpels и в 2000-м отправила им свое резюме, предложив себя в качестве хранителя наследия марки. Образование для такой работы у меня было подходящее — я изучала историю искусств и геммологию. И мои знания мне очень пригодились в Van Cleef & Arpels. Например, всего пару недель назад на аукционе продавалось украшение Van Cleef & Arpels периода ар-деко, около 1925 года. И мне показалось странным, что качество рубинов в нем не соответствует уровню марки. Я посмотрела архивы: оказалось, раньше вместо рубинов ставили ониксы, но потом украшение было изменено. И таких примеров множество.
— С чем вы столкнулись, когда начали создавать коллекцию? В каком она была состоянии?
— Были архивы, но не систематизированные, куча бумаг, хранившихся кое-как. Плюс около 200 изделий, разбросанных по всему миру, повсюду, где есть Van Cleef & Arpels. Лет шесть-семь ушло только на то, чтобы все структурировать и объединить в одном месте, ведь это сейчас в отделе три сотрудника, а тогда я работала одна. Правда, мне повезло: марка только что была приобретена Richemont Group, и мне удалось многое узнать еще от семьи, несколько поколений ей владевшей. Мы и сейчас поддерживаем отношения, наследники основателей Van Cleef & Arpels очень помогают мне в работе. Кстати, у них прекрасная коллекция вещей марки, мы ее нередко используем на выставках.
— На вашей последней ретроспективной выставке в парижском Музее декоративных искусств были вещи семьи?
— Нет, там их не было, как ни удивительно. Было порядка 70% вещей из нашего музея, 30% — от коллекционеров. И знаете, никого не пришлось уговаривать. Сейчас все понимают, что публикация в каталоге и появление вещи на подобной выставке только увеличивает ее стоимость.
— В 2000-м в коллекции было около 200 предметов, а сейчас?
— 750! И знаете, что самое сложное — найти те предметы, которых не хватает. В 2000-м в коллекции, например, было много вещей 1920-х годов и мало 1970-х. Не было колец — их принято передавать от бабушки к внучке, они редко попадают на вторичный рынок. И до сих пор коллекции недостает некоторых предметов: например, у нас есть брошь с фирменной закрепкой в виде пиона 1937 года, я долго думала, что это единственный экземпляр, но выяснилось, что это были парные броши-пионы, теперь я ищу вторую. Есть у нас и одна очень романтичная история: из архивов мы узнали, что у броши "Джульетта" существует пара — "Ромео". Но уже 13 лет я не могу его разыскать. Были созданы всего четыре такие броши, найти бы хоть одну.