БИСЛАН ГАНТАМИРОВ, которому накануне съезда народов Чечни Малик Сайдуллаев передал полномочия главы Госсовета республики, дал интервью корреспонденту Ъ АЛЛЕ Ъ-БАРАХОВОЙ.
— Вчера парламент Чечни созыва 1996 года избрал вас главой Госсовета...
— Я не председатель Госсовета. Я сказал депутатам: в Москве я ни одну должность на себя не приму. Мне как гражданину ничто не мешает оказаться на своей территории. Если я в состоянии овладеть каким-то городом и действительно навести там порядок и применить свои способности и силы — тогда ради Бога, я готов. Там посмотрим.
— Но вы же не можете просто так сформировать вооруженный отряд, взять, предположим, Грозный и начать им руководить. Вы же должны иметь какой-то статус хотя бы в глазах федеральных войск.
— Большинство генералов меня знает лично по первой войне. Я надеюсь, что у нас сохранились такие же доверительные и, я бы сказал, фронтовые отношения. Поэтому я не очень-то забочусь о каком-то статусе. Население меня знает, оно меня всегда воспринимало, даже когда я еще не был мэром Грозного. Мои враги меня тоже знают, и для них тоже не важно, в какой должности я туда возвращаюсь. Я и не отрицаю, что попытаюсь решить эти вопросы в первую очередь здесь. Но если я встречу непонимание, меня это не остановит. Стрелковое оружие я там найду и сам. А если помогут, все будет только великолепно.
— Но Сайдуллаев утверждает, что решение о вашем избрании принято.
— На бумаге оно не принято. Другими словами, я не могу принять этот пост. Это беспочвенные и смехотворные амбиции. Даже если меня назовут Господом Богом, я больше, чем я есть, все равно не стану.
--То есть Госсовет самораспустился?
— Абсолютно верно.
— Но как вас все-таки называть?
— В этом плане и идут сегодня консультации. Мы хотели бы найти выход из положения. Не забывайте, что я все-таки мэр Грозного. И меня никто не снимал с этой должности. Нынешний мэр Грозного, в отличие от меня, назначен. И первое, что я сделаю, когда войду в Грозный, это назначу исполняющего обязанности мэра.
— То есть начнете вы все-таки с Грозного? Вы считаете его своим?
— Я считаю, что я имею все права на этот город и на эту должность.
— Вы полностью поддерживаете действия федеральных войск в Чечне?
— Я не знаю, что делают там федеральные войска. Но я четко, по пунктам поддерживаю все, что сегодня делает Путин.
— А чем объясняется взаимная симпатия между вами и Путиным?
— Мне кажется, у нас общий характер. Он мне симпатизирует просто как человек твердый, как человек слова, который берет на себя ответственность. Уверяю вас, это непросто. Этот человек ходит по лезвию ножа. И я симпатизирую в первую очередь его личному мужеству. Я думаю, он нам нужен. Не только России, он нужен национальным субъектам федерации. Если его политика будет претворена в жизнь, максимум через десять лет в России в корне будет решен национальный вопрос.
— Вы будете претендовать на пост президента Чечни?
— Я думаю, не надо лукавить. Я рассматриваю себя в этом качестве. Но это возможно лишь после того, как на территории Чечни будет наведен абсолютно конституционный порядок, когда Чечня выйдет на уровень хотя бы окружающих ее регионов России. Выборы в Чечне должны состояться, когда в республике появится возможность заполучить общенациональную элиту, а не лидеров, победивших в войне или в дворцовых интрижках здесь, в Москве. Это время настанет не раньше, чем через два-три года. Если мне удастся довести республику до этого состояния, я буду выдвигать свою кандидатуру.
— Ходят слухи, что ваше освобождение стало результатом сделки. Вы помогаете властям, они вашими руками очищают территорию Чечни и ставят на вас.
— Вы меня просто не знаете.
— Вы будете договариваться с диаспорой, которая провела в Москве съезд?
— Конечно. То, что я занимаю сегодня жесткую позицию, не означает, что мы не будем искать пути примирения. Но нам сегодня с ними не по пути. Они мешают в плане налаживания делового контакта с федеральными органами, мешают даже нормально доехать домой. И сейчас мы просим не мешать нам. Мы едем в Чечню не для того, чтобы делить какой-то пирог. Там нет пирога. Мы идем воевать, мы не знаем даже, кто вернется. Мы просим дождаться хотя бы того момента, ну... А может, нас там разобьют? Война ведь всякие сюрпризы приносит. Если бы мы пытались просто делить посты и власть в Чечне, это была бы одна беда.