«Знакомьтесь, главный сутяга Камчатки — Шевцов Владимир Степанович» — так его представляют друзья. Владимир Степанович не возражает, смотрит гордым соколом. Только добавляет обязательно: «А еще я директор краеведческого музея в городе Елизово. И у меня увлекательная жизнь»
Жизнь действительно увлекательная, ведь немалую ее часть занимают судебные разбирательства. Много лет Шевцов время от времени судится с администрацией родного города. Точнее — с отделом культуры. Те имеют привычку его увольнять, он пару месяцев с ними судится, в конце концов восстанавливается, получает денежную компенсацию, покупает какую-нибудь вещь на память и снова выходит на работу. Ни одного дела еще не проиграл.
Первый раз его уволили в 1988 году. Владимир Степанович имел неосторожность выставить на всеобщее обозрение фотографию уже давно почившего генсека Брежнева с командирами подводных лодок Камчатской флотилии. Вместе с командирами в Кремле была передовая камчатская доярка, она этот снимок в музей и принесла: «Вона где я была, пусть люди посмотрят». Но местные власти почему-то решили, что старая фотография на одном из стендов — это раскрытие военной тайны. Доярку пожурили, а Шевцова на всякий случай уволили.
Но в город приезжали делегации. А, кроме сопок, им и показать-то было нечего — музей был закрыт на большой амбарный замок. Подумали в администрации, пораскинули мозгами да и пришли на поклон к опальному Шевцову: «Выходи, Владимир Степанович, на работу, не держи зла, мы тебе все выплатим с надбавками». Вышел. Но проработал недолго — на следующий год организовал в музее выставку самиздата. Вся страна уже воспевала диссидентов, но Камчатка — край особый. Поэтому газета «Правда» увековечила дело Шевцова: «Под боком у горкома нашла приют выставка самиздата». Владимир Степанович чуть не лопнул от важности, до сих пор без запинки выдает эту фразу: «Под боком у горкома…» Но тогда испуганный горком его опять уволил. И опять восстановил.
Через год попросили В С. Шевцова за то, что вместе с расконвоированным зэком он сделал выставку о репрессированных жителях Камчатки. Главная претензия: вместо того чтобы на ночь возвращаться в зону, зэк всю ночь работал в музее. Шевцов бился, как лев: «Но ведь он знает столько полезных мелочей!» Уволили. Даже бульдозер подогнали, чтобы сорвать вывеску музея, но зэк приварил ее на совесть — до сих пор висит.
Шевцов говорит, что не любили его за то, что он постоянно поднимал «неудобные темы». Ему намекали: «Ты о свинарках выставки делай, о рыбаках». А он — бац, и о позорной миграции корейцев на Камчатку. Или — доставайте валидол! — зал суицида откроет с образцами веревочных петель. Ну как такого не уволить?
Потом уже и темы неудобные закончились, но привычка увольнять оказалась сильнее. Шевцов, правда, к этому времени уже наловчился самостоятельно зарабатывать на судах. Берет он обычно полную ставку за все месяцы вынужденного безделья, плюс северные коэффициенты и надбавки, плюс немалую сумму «за моральный ущерб». В 97-м купил на эти деньги мягкую мебель, через пару лет — плиту электрическую, хорошую, с духовкой. В 2001-м, когда уехал с американцами искать тела погибших в сопках летчиков Второй мировой, уволили его за прогулы. Шевцов в суде доказал, что это была экспедиция, часть профессиональных обязанностей директора краеведческого музея. «Семь косточек мы нашли. Это рекорд!» — и пожалуйста, новый холодильник получился. Через пару лет опять уволили за прогулы, и опять восстановился. В общем, одно и то же, скукотища.
В 2005-м было уже интереснее. Враги из отдела культуры выяснили, что накануне у внука Шевцова был день рождения, и подловили его утром на работе с милицией. «Под автоматами повели меня на освидетельствование, — оживляется Шевцов. — Только взяли — ха-ха! — не пробу на алкоголь в крови, а пробу на алкогольные пары». Эта ошибка врагам дорого стоила. Владимир Степанович тут же отправился на прием в независимую комиссию при наркодиспансере, где получил заключение о том, что экспертиза была проведена незаконно. Шесть месяцев длилось «алкогольное дело», но Шевцова все-таки восстановили на рабочем месте. Правда, «за моралку» дали меньше, чем обычно, — всего 17 тысяч. «У вас все-таки алкогольный душок», — объяснили.
В 2006-м опять уволили за прогулы. И опять Шевцов судился. Надо детям помогать, они строятся. «Если я сейчас вызову «скорую помощь», — делился он секретами мастерства с корреспондентом «Огонька», — то мне заплатят не меньше 200 тысяч компенсации. Ибо отягчающие обстоятельства. Гипертонический криз от переживаний, и все такое». Но здоровье у заслуженного сутяжника отменное. И аппетит хороший — на завтрак полбанки красной икры как не бывало. Хорошо живет человек, дай бог каждому.
На Камчатке вообще крепкие люди. Взять хотя бы настойчивую администрацию — столько лет не опускает руки. «Это потому, — объясняет Владимир Степанович, — что у меня там много оппонентов. Чиновники меняются, а их ненависть ко мне не исчезает». Может быть, в этом весь секрет. Каждый новоприбывший чиновник мечтает сделать то, что не удалось его предшественнику, — нет, не построить новую баню и не отремонтировать дороги. Уволить Шевцова. Навсегда. Тот, кому это удастся, войдет в историю Камчатского края.
Но пока ни у кого не получается. Перед самым выходом этой статьи с Камчатки пришло известие: Владимир Степанович снова выиграл суд. Точнее, заключил мировое соглашение. «Это мой адвокат ляпнул, что мы согласны на мировую, мне пришлось его поддержать, — посетовал он в телефонном разговоре. — Поэтому получил я всего 15 тысяч за вынужденные прогулы, хотя планировал не меньше 75 тысяч получить вместе с выплатами за моральный ущерб».
«Огонек» связался и с оппонентом Шевцова — начальником отдела культуры администрации города Елизово Татьяной Слатовой. «Решение суда не было справедливым, — заявила Татьяна Николаевна. — Судья просто отклонила как характеризующие материалы акты об отсутствии Шевцова на рабочем месте. Разве это правильно? С Шевцовым судились и до меня, это у него такой образ жизни. Когда мы выходили из суда последний раз, он сказал в присутствии свидетелей: «Я понял, что можно зарабатывать деньги, не работая». И я вам скажу, что Шевцов опять ходит на работу через пень-колоду. На двадцать минут прибежит, и опять его нет. То есть фактически не работает. Но на этот раз я его не буду увольнять за прогулы. Я сделаю так, что он попадет под сокращение штатов».
А это значит, что война продолжается. Эдакий местный аттракцион: чиновники увольняют директора маленького музея, долго бегают по судам, в итоге директор восстанавливается, и снова начинается новая борьба. Все при деле: чиновники, Шевцов, судьи, зрители. Так и развлекаются из года в год. Заняться-то больше нечем.