PORTO ПОРТО

Ценители портвейна, знающие, что настоящий порто отличается от другого настоящего порто, как и хорошее вино, годом урожая и что, например, портвейн № 1964 лучше портвейна № 1965, до сих пор гадают, что за волшебный виноград вырос в России в 777 году

PORTO ПОРТО

Я была на дне рождения приятеля, которому на вид не больше двадцати пяти. А два года назад я бы не удивилась, если бы он отмечал пятидесятилетие. Причина метаморфозы — истязание плоти. Если раньше в обществе обсуждали книги и фильмы, то теперь делятся секретами похудания, переписывают друг у друга диеты, названия чудодейственных таблеток, и предметом восхищения становятся опять же не новинки искусства, а знакомые, которых стало вдвое или втрое меньше. Не в смысле количества — тех, кто уходит из жизни, забывают быстро, и это уменьшение оказывается незаметным. Но уменьшение объема тела — самая заветная на сегодняшний день мечта белых людей, пришедшая на смену мечте о бессмертии — вызывает эмоциональную бурю. И это понятно: когда обычные люди, каждый со своим телесно выраженным обликом, превращаются в практически одинаковые фотомодели, меняется картина мира.

Так вот, вовсе не зная, сколько моему приятелю лет, я получила от него наказ привезти из Португалии порто 1965 года. Я была тогда в Португалии впервые и даже не предполагала, что порто — неотъемлемая часть португальской жизни. Не просто символ, не просто популярный напиток, а будто сама квинтэссенция страны, даже названной в честь тягучего сладковатого напитка. Когда я вошла в номер отеля, на столе были не ваза с фруктами, как это в отелях водится, не цветочек, не конфетка, а бутылка порто в деревянной коробке, на которой было написано мое имя. В России все же встречают не поллитрой водки, а хлебом-солью, во Франции — не бутылкой бургундского, а улыбкой, так что это первое впечатление от страны показалось мне удивительным.

Я как-то привыкла, что в России портвейн, он же портвешок, он же «чернила», пьют только отъявленные алкаши, и когда в Париже мне впервые предложили порто на аперитив, я напряглась. Видя мое замешательство, меня тут же проинструктировали, что порто — напиток благородный, дорогой, изысканный и что производится он единственно в солнечной Португалии, даже не столько производится, сколько прямо сочится из воздуха в пересечении солнечных лучей и ауры, излучаемой славной португальской историей. Здесь жили великие мореплаватели, завоевавшие полмира, здесь жил поэт-пророк Фернанду Песоа, здесь христиане получили в полное владение континент, оттеснив мавров с запада Европы (Португалия — самая западная ее точка). И одна из самых распространенных марок порто — «Порто Круз» (круз — крест), как бы соединяет в своем названии национальный напиток с Христом. В Португалии даже популярный банк называется Банк Святого Духа.

Меня потчевали порто повсюду: на официальных приемах в Лиссабоне, в поездках по стране, на завтрак, обед и ужин. И никакое сухое вино, естественным образом, как в любой средиземноморской стране, сопровождавшее ужин, не отменяло присутствия порто на аперитив, на диджестив, в процессе перемены блюд. Правда, к антуражу, в котором существует порто, надо добавить и фадо — национальные португальские романсы, печальные, как и русские романсы, которые исполняют за ужином в лучших ресторанах. Это ничего не имеет общего с обычной ресторанной музыкой: пока звучит под гитару песня, гасится свет — горят только свечи, никто не ест и не разговаривает, иногда тихо подпевают: классические фадо каждый португалец знает наизусть. Фадо — больше чем гимн: у португальцев наворачиваются на глаза слезы, выражение лиц становится торжественно отрешенным, хотя могли бы и приесться за столько веков одни и те же песнопения.

Бутылку для приятеля я решила купить там, где он мне сказал: в Институте порто в аэропорту. Вернее, это филиал, в сам институт в центре города меня тоже сводили, от просто магазина он отличается тем, что там можно купить любой порто, который когда-либо производился в Португалии, а продавец способен прокомментировать каждую бутылку. Я попросила порто 1965 года, смутилась, что не знаю, какой мне нужен производитель, но продавец меня приободрил: советую вам 1964 год, он гораздо лучше 1965-го. (Впрочем, это мог быть 1966-й или 1963-й — не помню.) Я взяла бутылку, но, когда вручила ее в Москве приятелю, он был разочарован. «Я же просил 65-го!» — «Этот год лучше», — парировала я, но оказалось, что ему все равно, какой порто, он 1965 года рождения и коллекционирует бутылки-ровесницы.

Я думала, что он гораздо старше. Он все же с удовольствием выпил привезенный порто, поскольку вообще пить любил, но не водку, а благородные напитки. Потому, видимо, и коллекцию такую собирал. Вдруг — как отрезало: поставив себе цель похудеть, он перешел на минеральную воду, и его становится все меньше и меньше. Но скоро он наверняка затоскует по порто, поскольку в долгую сумеречную зиму он заменяет солнце и тепло, которых требует душа, вовсе не собирающаяся усыхать вместе с телом.

Татьяна ЩЕРБИНА