ПРОФЕССИОНАЛЫ ПО ПРИЗЫВУ

Подготовка военного профессионала давно стала дороже подготовки гражданского специалиста

ПРОФЕССИОНАЛЫ ПО ПРИЗЫВУ

Первым делом следует определиться с понятиями. Ведь слова о необходимости создания «профессиональной» армии сейчас стали настолько популярными, что замылилось содержание, стоящее за ними.

А все дело в том, что в настоящее время в мире нет ни одной по-настоящему профессиональной армии. Ни одной! Даже армия США, армия самой мощной державы, является не профессиональной, а добровольной. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Профессиональная (читай — «рыцарская») армия, состоящая исключительно из подготовленных и образованных офицеров, не может не воевать. По определению. Только армия призывная еще оставляет возможности путем постоянной ротации кадров и через создание мобилизационных мероприятий по переподготовке канализировать накапливаемую агрессию в социально-приемлемых рамках. Но уже при переходе к армии добровольной резко повышается риск того, что накопленный профессиональный потенциал будет искать выходы для проверки себя в деле. И «маленькие победоносные войны» останутся единственным способом удержать набирающих силу профессионалов.

Что же тогда говорить о чисто профессиональных армиях будущего, которые без проверки на практике боевых умений очень скоро превратятся в крайне дорогие, опасные и стремящиеся к власти и ресурсам игрушки?

Прежняя же структура Российской армии, рассчитанная на очередную мировую войну и тотальную мобилизацию, на утопление, по словам Виктора Астафьева, противника в собственной крови, оказалась нереформируемой в принципе. Поэтому-то предложения некоторых экспертов: «Всех, за исключением войск стратегического назначения, распустить, а потом набрать на конкурсной основе» — сейчас уже не кажутся совершенно безумными.

Постановка знака равенства между переводом армии на контрактную основу и созданием «профессиональной» армии, несмотря на всю соблазнительную простоту, глубоко ошибочна. Профессионализм армии определяется не принципом комплектования, не уровнем денежного содержания, не снабжением армии самым современным оружием и снаряжением и даже не уровнем боевой подготовки. Как бы ни были важны эти составляющие, в основе профессионализма лежит формирование профессиональной этики, армейских социально-политических принципов. Например, следует определиться с участием военнослужащих, а тем более старших офицеров, в политической жизни и бизнесе. Именно это, наряду с пониманием, что профессиональная армия означает создание влиятельнейшего класса, касты воинов-кшатриев, является необходимым условием существования профессиональной армии, а не снабжение и денежное довольствие, остающиеся условиями достаточными.

Сейчас же трудно ожидать «этичного поведения» от офицера, чьи обязанности состоят исключительно в обеспечении караульной службы на некоем складе. Совершенно непонятно, зачем этот офицер учился и овладевал военными специальностями, как непонятно и то, зачем было призывать в армию молодых людей, чья подготовка за два года ограничивается умением разобрать и собрать автомат Калашникова и без очевидной запинки ответить на выборочные вопросы по Уставу караульной службы.

Главным для боеспособности армии становятся система подготовки военнослужащих, резервистов и мобилизационные планы. Так, Швейцария, имеющая военный бюджет в три раза меньший, чем Россия (при населении в двадцать раз меньшем, чем в России), способна в кратчайшие сроки мобилизовать полуторамиллионную, великолепно оснащенную армию. И это при том что в регулярных частях в Швейцарии служат около 4000 (!) человек, то есть столько же, сколько служат в рядах армии Республики Мальта.

Переход на вторую ступень (первая — призыв, вторая — добровольность, третья — профессиональная армия) в России не за горами. Что получит общество — закрытую касту или подлинных слуг Отечества, — покажет время.

Дмитрий СТАХОВ