ФАМИЛЬНАЯ ГОРДОСТЬ

Порой я плакал, когда читал эти фамилии. Не от смеха. От жгучего сочувствия

Правда жизни состоит в том, что люди, даже одного круга, одинаковой обеспеченности, одних способностей- порой все равно оказываются неравны. Потому что один появляется на свет под благородной фамилией Князев, другому достается нечто неприличное, например — Пасюк (серая крыса). Или, допустим, Кисель. Или Козел. Ясно, что Козлу в жизни труднее, чем Иванову, совершать каждодневный подвиг по несению с гордо поднятой головой честного имени своих предков. Выходит: смешная фамилия — это крест. «Родимое пятно капитализма».

Этих людей дразнят в школе, им закрыта политическая карьера. Вы можете себе представить, чтобы Козел стал президентом? Или хотя бы мэром города?.. (А вот заслуженным артистом республики, кстати, почему-то может — есть такой хороший артист в Питере.) Ребенок об этом ужасном обстоятельстве даже не подозревает. Но потом, когда столкнется со странной реакцией на себя окружающих, что чувствует он потом?...

С этой каверзой я столкнулся в армии. Мой друг — старший писарь дивизиона ефрейтор Голомудько — сидел и на старом «Ундервуде», который, наверное, немцы бросили при отступлении из новгородских болот, печатал списки вечерней поверки роты. Когда я к нему зашел, он, как мне показалось, беспричинно радовался. Я ошибался. Радость не была беспричинной. Напротив, причина его хорошего настроения была столь веской, что оно (настроение) тут же передалось мне.

— Знаешь, — гыкал довольный Голомудько, — по спискам вечерней поверки у нас в третьем взводе есть два грузина — Ананидзе и Целкаломанидзе. Как можно жить с такими фамилиями, я не понимаю.

— Голомудько, — сказал я. — Так ведь по-грузински они звучат, наверное, вполне прилично, может, даже благородно. А вот как ты живешь со своей фамилией?

Старший писарь Голомудько обиделся:

— А у меня нормальная фамилия. Нас в деревне очень уважали. А некоторые боялись. Мои братаны всех несли. А дед вообще мог кулаком быка убить.

Вот оказывается как. Я засмеялся и с тех пор стал собирать редкие и смешные фамилии, имена и отчества.

Богатый урожай в мою коллекцию дала та же армия. В соседней роте служил Роберт Бананович, а в соседнем полку — Разубай Буранович. Но более всего меня потешили Руль Карданов и боец Шжопов, чью фамилию я могу воспроизвести губами только после употребления килограмма бубльгамма. По сравнению с ними Флавиан Чурбанов и полковник Лажа прошли просто незамеченными.

Потом в моей коллекции появились товарищи Убейволк, Убейконь, Непейпиво, Пробейголова, Перебейнос, Пидкасистый, Червяк, Сиськов, Однопозов, Кисель, Пасюк, Добрыйвечер и женщина Подъеблонская.

Знали б вы, чего мне стоили эти тринадцать бриллиантов моей коллекции — в ту пору я работал на телевидении, где все были несмешными Хрусталевыми да Бриллиантскими. Это потом уже появились на пиратских СД-дисках общемосковские адресные книги, по коим можно узнать не только фамилию, но и адрес с телефоном. А при Советах пополнять коллекцию приходилось только на основе личных связей. Зато появление СД-дисков в Митине здорово облегчило мою задачу.

Иногда впору было заплакать, читая эти фамилии. Ну представьте, живут где-то гражданки Вшивцева и Выпирайлова. А приятельница у них — Любовь Андреевна Гадючка. А какой выдержкой должны обладать люди с фамилиями Давикоза и Дохлик! Меня веселит Валентин Александрович Дуля и слегка тревожит Борис Николаевич Подлюк. Впрочем, если он женат на Елене Ивановне Волкодав, они могли бы стать неплохой парой. А гражданина Херных я бы женил на гражданке Трипаковой. Впрочем, тут бы случился конкурс, ведь Херных в Москве трое, а Трипакова одна. Да и возраст ее мне, честно говоря, неизвестен.

Но как, интересно, должен чувствовать себя гражданин Трахман в обществе Ивана Яковлевича Дуры или, например, Елены Александровны Дяди? Так же, как Неутринос или человек с фамилией Щи-борщ? Во всяком случае, Щи-борщ ничуть не хуже, чем Хватай-Муха...

Может, все это карма, думал я. Может, поэтому они и не меняют свои жуткие фамилии, хотя дело вроде несложное? Я долго не решался позвонить какому-нибудь страдальцу и расспросить его об этом. Наконец, решился и позвонил гражданину Муделю, стараясь проявить максимальный такт:

— Простите, это из журнала «Огонек», я сейчас пишу о необычных фамилиях... Здесь живет Мудель?

— Нет, — устало ответила женщина на том конце провода. — Наша фамилия Смирновы. Мы сюда въехали через тройной обмен. И где теперь этот чертов Мудель, не знаем. Вы, конечно, не из журнала «Огонек», вы просто по компьютеру нашли фамилию. Сколько лет мы тут живем, нас уже замучили звонками. Звонят в три часа ночи, хохочут и спрашивают Муделя. Посмотреть бы ему в глаза! Как он вообще жил с такой фамилией?!

Я осторожно положил трубку.

У моего друга на заводе «Серп и молот» работал в бригаде мужик по фамилии Мудрак (всего Мудраков в Москве восемь). Угадайте, какая была у него кличка в бригаде?.. Не угадали! Его прозвали Хруй! Вот и говорите после этого, что у работяг с уважением к личности не в порядке. А может, этих несчастных ребят не жалеть надо, а им завидовать? Может, у них везения прибавляется за счет фамилии? Или чего-нибудь еще?

Я сделал еще три звонка людям со смешными фамилиями. И что вы думаете? Все оказались профессорами! Один — Пидкасистый — доктором педагогических наук, профессором, членом-корреспондентом Российской академии образования, другой — Пизенгольц — профессором, доктором экономических наук из Агроинженерного университета. Либо, подумал я, теория вероятности в корне неверна, либо смешная фамилия, как и малый рост, есть некий допинг, заставляющий человека лезть вверх, стараться изо всех сил. Как все малорослые в жизни чего-то достигают, так и человек с фамилией Мудрагей не может не быть профессором. С третьим мне удалось поговорить. Александр Климентьевич Поносов, профессор, доктор физико-математических наук из МИФИ, мне сказал:

— Фамилия у меня смешная, конечно. Не знаю даже, откуда она происходит. Но поменять ее я никогда не хотел. Привык, знаете ли, с детства. Ладно, думаю, пусть. А вот жена не захотела взять мою фамилию. И у дочки фамилия другая. Что ж... А я до конца понесу свой крест...

Спасибо вам, люди со смешными фамилиями! Вы даже не представляете, какой ценностью обладаете!

P.S. А человек по фамилии Червяк рассказал мне, что ему живется куда лучше, чем москвичке по фамилии Секрет. С ней произошла следующая история. Она пришла в психоневрологический диспансер за справкой для водительской медкомиссии. «Ваша фамилия?» — спросила регистраторша москвичку. «Секрет», — естественно, ответила та. Регистраторша ничуть не изменилась в лице. Напротив, ее голос стал мягким и проникновенным: «Не волнуйтесь, пожалуйста, от врачей не должно быть никаких секретов. Как ваша фамилия?..»

Чаще всего люди меняют неблагозвучную фамилию на неприметную. Но бывает и наоборот, когда человек меняет фамилию самую обыкновенную на какую-нибудь необыкновенную. И не только фамилию! Например, москвич Дмитрий Александрович Мочалов, 36 лет от роду, стал Янусом Полуэктовичем Невструевым. Янус Полуэктович Невструев — литературный персонаж из книги Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Очень хороший человек. Перечитайте Стругацких... — Дело в том, — рассказывает бывший Дмитрий, — что мне мои фамилия и имя с отчеством всегда не нравились своей обыкновенностью. У меня вообще сложная жизненная история. Родился я Митей. Так меня поначалу назвали родители. Но ведь Митя — это по-маленькому. А по-большому Митя — Митрофан. И поскольку имя Митрофан было безнадежно дискредитировано бессмертной комедией Фонвизина «Недоросль», в свидетельстве о рождении меня записали как Дмитрия. Отец мой, Эдмунд Иодковский, был замечательный композитор и поэт и даже написал «Гимн целинников», который в те годы крутили на радио чаще гимна страны — утром, в обед и вечером. А гимн — только утром и в полночь... Так я стал Дмитрием Эдмундовичем Иодковским. Но потом родители развелись, мама вышла замуж, и в 13 лет меня усыновил другой человек. Так я стал Дмитрием Андреевичем Мочаловым. К 29 годам имя Дмитрий Андреевич Мочалов настолько опротивело мне, что хоть на стенку лезь. Я залез в любимую сказку Стругацких и нашел там Януса Полуэктовича Невструева, который был двулик и жил, по книге, одновременно и в прошлом и в будущем. Пошел в загс. Там меня долго пытались отговорить. Мол, где гарантия, что вы опять не придете менять? Я ответил, что не приду, потому как имя Янус Полуэктович меня вполне удовлетворяет. Так я стал Янусом Полуэктовичем Невструевым... Фото Александра БАСАЛАЕВА На фото: Янус Полуэктович един в двух лицах.