ВЫ ЧЬЕ, СТУКАЧЬЕ?

Размышления бывшего стукача

Что творится! Чем дальше мы уходим в капитализм, тем больше вокруг становится стукачей. Эксперты утверждают, что отношения осведомителей с государством в ближайшее время из полулегальной любви перерастут в самый настоящий законный брак. И уверяют, что это признак здорового общества

Когда вы слышите от кого-нибудь, что стукачем становятся, чтобы облегчить себе жизнь в тюрьме, вы всегда имейте в виду, что говорящий болеет одной из самых опасных форм врожденного идиотизма.

В тюрьме стукач — это хуже «пидора». «Убей его» — лозунг тюрьмы. Блатной — это человек, ему хорошо (а главное, сытно без страха осуждения со стороны тюремной общественности), это первая ступень к воровской короне. Но мне хватило ума, чтобы и в тюрьме бороться с блатными. Прусь в оперчасть и добровольно вербуюсь...

...В итоге «ума хватило» настолько, что из двенадцати лет срока (не убивал, не калечил, не грабил квартиры и офисы, не совращал, не растлевал малолетних, никого не пустил по миру, не мошенничал, не создавал МММ — обычная жертва судебной ошибки) провел пять лет в ШИЗО и ПКТ, побывал в спецпсихушке и пять лет провел на тюремном режиме. Сделал карьеру! Работал не просто на опера, а на ГУИТУ СССР, МВД СССР с плавным переходом на КГБ (боролся с коррупцией в советском Азербайджане).

Ладно, расскажу вам, что думаю о стукачах.

Они делятся на три группы:
1) Oпepaтивные стукачи;
2) Изнасилованные стукачи;
3) Поганки.

Оперативные стукачи — это хребет, соль, сахар и хлеб розыскной деятельности всех полиций мира. Без них 99% раскрываемых преступлений не были бы раскрыты. Это благородный, чудотканый ковер российской оперативно-розыскной службы, и лучше, со времен Видока, никто еще не придумал способов борьбы с преступностью. Если бы стукачество не дискредитировали, а государство не жмотилось в выделении денег уголовному розыску на работу с агентурой, то где бы она сейчас была эта преступность? Вообще-то МВД России — организация серьезная. Это знают все. Но, видимо, знают плохо. Оперативные стукачи (как хотите, пусть будут секретные сотрудники), агенты, адаптированные к уголовной среде (среди авторитетов, «воров в законе» всегда есть нужное МВД количество людей, напрямую подчиненное ему), — это мощная сила. Вот Салоник, киллер, для авторитетов преступного мира один из них, исчезнувших (якобы «убит») с поля зрения общественности. Своих МВД не убирает, как советское КГБ. А вот операция «Белая стрела» — помните, когда был отстрел «воров в законе»? — это все из той же оперы. И хотя МВД России, конечно же, абсолютно подчинено закону, существуют ситуации, когда нужно принимать экстренные меры. Тогда, 1991 — 1994 годы, количество «воров в законе» зашкалило в Москве до чрезмерности и во избежание крупномасштабной гангстерской войны (нынешние заказухи показались бы играми школьников) и развития «аль-капонизма» в России, МВД провело с помощью внедренных агентов санитарный отстрел «воров в законе», уменьшив их численность до разумных и подконтрольных оперативникам размеров. Об этом уже столько говорилось в свое время, что я зеваю от этого напоминания. Оперативные стукачи, эти Штирлицы в криминальном мире, по-прежнему живут и работают в криминале — ждут приказа. Хотите знать: сколько времени нужно МВД России для уничтожения самой сути организованной преступности? Хотите? Ровно одну ночь абсолютного беззакония.

«Изнасилованные» стукачи это то же самое, что и оперативные, но с гораздо меньшей степенью доверия к ним. Они выполняют те же функции (на низшем уровне) по выявлению и обезвреживанию преступников, но выполняют скрипя зубами, ибо душой и сердцем они на стороне преступного мира.

Поганки карьерные, или, иначе, кэгэбэшные стукачи. Работавшие в советское время против инакомыслящих и т.д. и т.п. В диссидентской литературе о них все сказано. В основном это политики, пришедшие к нам из коммунистического вчера. Наиболее характерно — я бы даже сказал выпукло — они представлены, как мне кажется, в Государственной думе. Почти все лидеры «народно»-патриотической ориентации (включая полулидеров и четвертьлидеров) — поганки.

Недавно я встретил одного из своих бывших «подельников», сидели на кухне, потихонечку выпивали, тут же работал телевизор, а «подельник» комментировал: «Бабурин, кличка Николай, антинатовец с кэгэбэшным лицом. Любит «На-На» и вкусно пожить — патриот. Зюганов. Сколько в нем патриотического достоинства сзади, когда он с болью о судьбах народа садится в «Ауди». Бывший премьер-министр СССР Рыжков, коммунист с лицом, навсегда презирающим всех. Не веришь?» И я не мог с «подельником» не согласиться.

Сколько ни рассматривай лица красных оппозиционеров, почти все подходят под определение поганок. Это, по-вашему, лица людей, бьющихся за счастье народа?

Вот Макашов, закоренелый в боях провокатор. Подставил людей под пули в 1993 году (это его предвыборная кампания) и заработал себе хороший заработок и надежную пенсию. Теперь вот засветил миру простоватых и хмельных казаков, крикнув: «Убьем жидов?!» — а те ему: «Убьем, батьку!», а мог бы крикнуть: «Пошли выпьем?!» — и в ответ услышал бы: «Пошли, батьку!» Казачество уничтожили коммунисты, а во времена перестройки первыми его стали «возрождать» уволенные за ненадобностью парторги и выгнанные с работы участковые. Анекдот какой-то. ...По Макашову получается, что у еврея в России одно право — отдать ей свое знание (за счет которого Россия и сейчас великая держава), силы, удобрить ее землю телами предков, полечь на фронтах (в процентном отношении евреев было много среди погибших) Великой Отечественной войны с оружием в руках и за все это услышать: «Валите, жидовские морды, домой!» Они дома, товарищ Макашов, Россия, к счастью, не вы... А вот и навсегда перепуганный — и от этого «лающий» на всех подряд (Баба Яга всегда против) — друг Макашова Илюхин. Люди, составляющие их электорат, относятся к той, чрезвычайно удивительной категории людей, которым в принципе плевать на то, что будет с Россией при помощи их избранников через несколько лет, — им хоть на голову нагадь, лишь бы Родиной пахло.

С другой стороны, знак стукачества написан далеко не на всех политических лицах. Не могу представить стучащими в КГБ Явлинского, молодого Рыжкова, того же Кириенко, я не говорю уж о других, дабы избежать упреков в пристрастности.

Какой информацией я располагаю, чтобы так говорить? Отвечаю: какое знание необходимо старому, опытному оперу, чтобы среди уличной толпы безошибочно вычислять лица бывших зеков и стукачей из их среды? И какое знание необходимо бывалому зеку, чтобы безошибочно вычислять опера? Вот и у меня такое знание есть...

P.S. Как рассказал, так рассказал — более никаких подробностей. Если я вздумаю вам подробно рассказывать, что я знаю об Александре Салонике и операции «Белая стрела», то не пройдет и нескольких дней, как в моей жизни будет поставлена жирная, девятиграммовая, свинцовая точка в центре лба. Вы уж извините...

Размышления врача

Один мой друг между первым и вторым путчами хотел получить статус беженца в Канаде. Явился в полицейский участок и стал объяснять, что реальных реформ и демократии в России нету и быть не может, потому что на всех ключевых постах одни бывшие стукачи. Канадские полицейские опешили: «А что плохого в том, что демократию в России защищают люди, прошедшие суровую школу работы в правоохранительных органах на одном из самых опасных участков?» Приятель яростно принялся доказывать, что в России это не рутинная работа в правоохранении, а редкостно мерзостное состояние души. И что с людьми этого плана он на одну доску не сядет, а уж быть под их властью — лучше удавиться. Диалог слепого с глухонемым искрился и тлел часа три, и закончился тем, что парня из Канады попросили.

Да, на Западе принято стучать. Во всех случаях жизни. Немедленно, едва лишь кто-то рядом нарушил правила. Это и стуком-то не считается — это норма жизни. Правило хорошего тона. Все друг на друга регулярно постукивают. А не нарушай! Почему? Потому что законов и правил придерживается большинство, а нарушитель — исключение. Стуком вы его просто обязываете жить как все. В России жить как все — значит, нарушать закон. Плюс тотальная нелюбовь к начальству. Если никто не платит налогов, а кто-то на кого-то по этой части настучал, он мерзавец — общее правило нарушил. Если мы хотим жить по-другому, пора изменить и наше отношение к стукачам. Они — не неизбежное зло, а неизбежное добро. Обычные люди, выполняющие роль живых «жучков» для прослушивания — только с риском для жизни и с мыслью о вознаграждении.

Но почему же общество относится к ним по-прежнему с презрением и страхом?

Если оставить за скобками тех преступников, которые стали осведомителями под давлением спецслужб, а также честных полицейских служак, убежденных в том, что без агентурной работы вся остальная работа спецслужб будет невозможна, и сыщиков-идеалистов, овеянных романтикой детективного жанра, то получим группу людей, которые идут в осведомители из-за ощущения собственной ущербности. Патологические властолюбцы, в идеале мечтающие об огромной, диктаторской власти. Но поскольку глобальная власть им пока недоступна, они ищут хоть какую-то. Стукачество дает им абсолютно внятное ощущение тайной власти над согражданами. Эту власть нельзя однозначно определить как маленькую или большую. Особенно в тоталитарной стране, когда вполне законопослушный человек по твоему доносу может отправиться в лагерь или на тот свет. И Гитлер, и Сталин начинали свое движение к власти с тайного осведомительства. Патологические властолюбцы идут в стукачи и в демократических странах, но довольно быстро из спецслужб сбегают, обнаружив, что толком отомстить или насолить честному человеку, настучав на него, практически невозможно.

На каком же этапе — еще на тоталитарном или уже на демократическом — находится сегодня Россия психологически, если следовать науке и судить по отношению к стукачеству? Судя по всему — ни на каком, где-то посредине, а может быть, и вообще сбоку.

Стукачество в анамнезе губернатора или депутата может свидетельствовать, что по служебной лестнице карабкается маленький Сталин. У которого нет других средств скомпенсировать ощущение своей ущербности. Позавчера он стучал на сослуживцев, кто какие книги читает, кто слушает «контру», а кто завел любовницу. И жил с ощущением «я могу заложить, кого угодно». Вчера он был начальником паспортного стола и жил с ощущением «я могу НЕ прописать в Москве любого». Сегодня он префект округа и тоже живет с ощущением, что согнет кого угодно в бараний рог на вверенной территории. Если завтра он — мэр, губернатор или президент, то мотивировка ЛЮБЫХ его решений будет та же — тешить свою глубоко скрываемую ущербность и комплексы — и властвовать, властвовать, властвовать.

Мой друг, которого не приняли в Канаду, утверждает, что львиная доля российских политиков — бывшие стукачи. По своему устройству психики стукачи. Такой вывод он делает исходя из мотивировок, которые прослеживаются в каждом втором, если не первом решении российского чиновника любого уровня: «Я им покажу»; «Они горько пожалеют» и «Они у меня попляшут». Типичные мотивировки стукачей, мечтающих о власти.

Кто из них реально занимался стукачеством, а кто лишь мечтал о том — не суть важно. Психотип один.