ГРЭММУЧАЯ СМЕСЬ
Предъявлять претензии к лауреатам премии «Грэмми», собственно к институту награждения групп людей и отдельных граждан за отлаженную работу пластиночных магазинов, равносильно жалобам на дурной вкус народа. Народ по определению не слушает хорошую музыку, не смотрит пристойное кино и не читает порядочные книжки — если бы народ все это делал, он назывался бы как-нибудь по-другому. Собственно, премии, церемония и все, что имеет какое-либо отношение к понятию «Грэмми», серьезного разговора просто не заслуживает: серая музыка для серых, Богом обиженных людей.
«Грэмми» за номером сорок один непременно состоится 24 февраля этого года — вы обязательно, правда, скорее всего не день в день, увидите прескучное мероприятие в сопровождении нескольких десятков похожих как две капли воды песен, которые, собственно говоря, и есть повод для веселья. Вам непременно покажут победителей, их имена предсказуемы настолько, что смысл какого-либо прогноза теряется, не успев начаться. «Грэмми» в этот раз не дадут Уитни Хьюстон, ее точно получит Мадонна. Или на худой конец Селин Дион. Если не в одной категории, так в другой. У вас перехватывает дыхание от волнения? Вы ждете — не можете дождаться заветного мига, чтоб впиться глазами в экран и пить, пить секунды и минуты, рождающие специально для вас красивых мужчин и женщин в нарядных костюмчиках? Да вы же народ!
Но цирк, как бы интересно и забавно в нем ни было, рано или поздно гасит огни, почтенная публика и артисты расходятся по домам, где их подкарауливает настоящая жизнь. Ворочаясь в койках, бывшие зрители и коверные забывают друг о друге, каждый думает о своем, и это думы не о цирке. За судьбу музыки и психическое здоровье народа можно было бы начинать бояться по-настоящему, если бы среди лауреатов «Грэмми» вдруг оказались... Например, любимый нашим народом Фредди Меркьюри. Пусть даже посмертно. Или Нина Симоне. Это означало бы, что сошла с ума не только звукозаписывающая индустрия США, вдруг предпринявшая массовый выброс на рынок шедевров, но и рынок, оказавшийся способным в кратчайшие сроки переварить мегатонны высококалорийного искусства. Вероятно, спятила бы и старушка Симоне, безусловно, верящая в свою исключительность и, что важнее, в свой божественный талант, но не до такой же степени верящая! Кормящиеся с ладони бабушки менеджер и продюсер наверняка сыграли бы в ящик от удивления.
К счастью, чудес не бывает, у сэра Пола Маккартни и маэстро Роберта Фриппа (есть такой гитарист, в профессиональном рейтинге почти двадцать лет занимающий только первое место. Для сравнения: кумира советских людей Ричи Блэкмора в том рейтинге нет и никогда не было) шансов на «Грэмми» быть не может. Народ не допустит.
И все же... Есть основания полагать, что в каких-то категориях премию получат и альтернативная девушка Тори Эймос, и джазовый человек Пэт Метени, и ветеран Джон Фогерти, и даже очаровательный вурдалак-неформал Мэрилин Мэнсон. Что наводит на очень грустные мысли. Как могло получиться, что в конце двадцатого века, вторая половина которого прошла под знаком веры, надежды и любви к рок-музыке, рок-музыка, обещавшая всем нам спасение от скверны, свинства и убожества, сама стала убогой?! Прекрасны и удивительны и бодрячок Фогерти, и умница Метени, и даже несравненный Мэнсон, но все они — тающие на глазах лучи заката и прелые листья. Не последнего ли заката и не последние ли листья?..
С недавних пор «Грэмми» разрослась почти до ста категорий, среди которых есть вроде бы очень специальные, например, «Лучший альбом польки» или же «Лучшее произведение в стиле техно». Лично я не очень большой любитель и знаток буйной, а для кого-то святой музыки техно, и потому получить консультацию относительно одного из претендентов на главную премию (имени его называть не буду, почему — поймете) решил у своего давнего приятеля, американского музыковеда и крупного специалиста именно в области техно Теда Левина. Тед долго сопел в телефонную трубку, а после горестно пробормотал: «Жаль, что он не умер в семьдесят пятом, он тогда так удачно попал в аварию, что все могло быть очень прилично...»
Бадди Гай, Этта Джеймс и Би Би Кинг — кто-то из них наверняка получит подарочный набор в категории «Лучший альбом современного блюза». Всем этим достойным афро-американцам крепко за шестьдесят, но именно они олицетворяют «современный блюз». В прошлом году его олицетворял восьмидесятилетний Джон Ли Хукер. Жаль, что среди почти сотни номинаций нет ни одной, связанной с рэг-таймом, — самым достойным кандидатом здесь, с обязательным уточнением «современный», был бы, конечно же, Скотт Джоплин.
На самом деле ничего трагического ни с рок-, ни с поп-, ни с какой другой музыкой не происходит — просто все, что с ними происходит, происходит совсем в другом месте. К «Грэмми» отношения не имеющем. Причем в процессе эволюции музыки — а не деградации, как вы могли и должны были бы подумать — участвуют как старики, так и неприлично молодые люди. Известные и не очень. И совсем неизвестные. То, что они делают, вселяет определенную надежду. В свое время многие поверили в эффектный и к месту произнесенный лозунг «Рок мертв!». Может, так оно и есть, может, формально рок-н-ролл умер вместе с его королем Элвисом Пресли. Но если музыка, которой заняты талантливые деды, бабки и сопляки, будет называться как-то иначе, но при этом будет той музыкой, которую все мы давно ждем, то и черт с ним, с рок-н-роллом! Умер, так умер. Даже языки исчезают — прусского уже восемьдесят лет нет. Может, лучше бы «современный блюз» тоже «ласты склеил», а дедушка Джон Ли Хукер на радость людям выпиливал бы лобзиком фанерку и пил кефир еще сто лет.
И все же среди громадья прелестей и чудес, которые обещают заинтересованным лицам начальники 41-й премии «Грэмми», есть одна категория, которая попала в котел сомнительного варева явно по недоразумению — именно эта категория, если не растворится в баланде, может со временем оказаться стартом, откуда начнет свой бег новая музыка. Это номинация на «Лучшую пластинку для детей». Именно здесь расположились самые интересные, самые многообещающие и в том числе неизвестные широкому кругу исполнители. Например, сильнейший инструментальный дуэт Кэти Финк и Марси Марксер, занимающиеся «позитивным экспериментальным поп-артом» — так дамочки определяют мелодичные мажорные изыски, на которые охотно откликаются и едва начавшие ковылять граждане. Есть в этой категории и «детская» пластинка великого американского певца Тони Беннета, которого трудно отнести и к «неизвестным», и к «многообещающим» — он-то все свои обещания выполнил. В общем, совсем не важно, кто именно получит здесь пакетик леденцов, — важно, что лишняя для «Грэмми» и совсем не лишняя для музыки категория оценки существует.
И самое последнее. В крупных мировых центрах продажи пластинок и компакт-дисков, таких, как «Мегастор» фирмы «Вирджин» в Нью-Йорке, Париже, Лондоне и Вене, в течение недели после вручения «Грэмми» появляются специальные сборники с песнями-победителями. Для них там предусмотрены громадные стеллажи. Так вот, примерно через два месяца половина тиража сваливается в корзины с надписью «Sale», с соответствующим снижением цены. Оттуда еще примерно через месяц диски перебрасываются в другие корзины с табличками «Crazy sale», из которых уже продаются фактически на вес, примерно по десять центов за двойной си-ди. Где лежат невостребованные до следующего Рождества, за неделю до которого вам будут эти диски навязывать на выходе бесплатно. Весь следующий месяц факт наличия этого альбома в вашей предъявляемой к оплате порции компакт-дисков будет снижать общую стоимость покупки где-то на четверть. Эти диски полностью состоят из песен, когда-то продававшихся с такой скоростью и в таких количествах, что стали рекордсменами и, как следствие, — высшим достижением...
Сергей КАСТАЛЬСКИЙФото FOTOBANK/REX