В Москве бывали самые крупные звезды джаза: Эллингтон, Гиллеспи, Чик Кориа... Но бывали как бы случайно, как нежданные жар-птицы. Срывали аншлаги, делали шум и уезжали. А советская джазовая жизнь продолжала вариться в собственном соку — весело, но отдельно от всего остального мира.
Эту традицию удалось преодолеть. В Москве во второй раз прошел по-настоящему значимый фестиваль джазистов — здесь были и американцы, и европейцы, и, конечно, наши.
Впрочем, как назвать Игоря Бутмана, главную «динамо-машину» этого фестиваля (среди участников которого гитарист Джон Аберкромби, трио Шилклопер-Волков-Старостин и другие мэтры), теперь непонятно. Джазовый критик Аркадий Петров называет его «джазовый мост Москва — Нью-Йорк».
Игорь Бутман и сегодня играет джаз
— Со многими выдающимися американскими джазменами ты познакомился еще в Союзе. Кажется, на тебя сразу же «положил глаз» темнокожий саксофонист Гровер Вашингтон...
— Мы познакомились в Ленинграде, потом он пригласил меня в Ригу. Тогда мы с ним впервые помузицировали — я попросил разрешения взять его сопрано и что-то заиграл, а он тут же схватил тенор и стал мне отвечать. Оказавшиеся рядом телерепортеры Эн-би-си это сняли — так я получил свою первую американскую рекламу.
— Итак, в 1987 году ты оказался студентом джазового колледжа Беркли в Бостоне. Понимаю, что рядом был Нью-Йорк с его клубами...
— Конечно, я в этих клубах дневал и ночевал. Слушал, а при первой возможности и сам играл. Тем более что еще в Союзе познакомился, а в отдельных случаях и подружился с некоторыми из американских музыкантов — не только с Гровером Вашингтоном, но и с Брубеком, пианистом Билли Тейлором, Пэтом Мэтини и его клавишником Мейсом (он-то позже и записался на моем диске), вибрафонистом Гэри Бертоном... Музыка — это бизнес. Ты играешь — тебе за это платят. Платят по-разному: можно получить 20 долларов за выступление, можно 200, а можно и 2000 (столько в Нью-Йорке могут заплатить звездам: Чику Кориа или Оскару Питерсону). Но это в Штатах. А в Европе или Японии платят побольше.
Но чтобы играть в клубе, нужно получить приглашение. Поэтому прежде всего ты должен связаться с концертным агентом или хозяином клуба. Представиться — я такой-то и такой-то и хочу у вас выступить. Возможно, тебе ответят — хорошо, присылайте ваши «резюме» (подборку отзывов в прессе) и записи. Посылаешь кассеты (лучше компакт-диски). Если ты записывался со звездами, хозяин реагирует однозначно: ага, он играл со Стеном Гетцем, Роном Картером, Майклом Бреккером... Раз про него писали критики в газетах (лучше респектабельных), значит, на него ходили. Он соберет публику. Если ты таких записей не имеешь, твои шансы уменьшаются. Конечно, музыканты все равно рассылают свои кассеты, хотя в большинстве случаев они даже и прослушаны не будут.
Потом приходишь в назначенное время, играешь. А народу — несколько человек: твоя жена, жена пианиста, десяток знакомых... Так бывает сплошь и рядом. Одни джаз-клубы забиты, туда простому человеку вообще не попасть. В других пустовато.
Но если публики было много, то на следующий день хозяин обязательно позвонит: «Игорь! Ты играл здорово, публике понравился. Я хочу, чтобы ты играл у меня опять. Можешь прийти на следующей неделе?» Потому что я собрал публику, сделал ему хороший бизнес — пиво и пицца шли вовсю. Когда я впервые привел аудиторию — это было в Бостоне, где я выступал в отеле «Мэриотт», — менеджер позвонил тут же! Вот такими вещами и приходится в основном заниматься. Не музыку придумывать, не программу готовить, а сидеть на телефоне, обзванивать клубы.
— А чему равен типичный гонорар за вечер, если не секрет?
— Скажем, в «Визионес» — 400 долларов на квартет. Но это если без звезд. Если с нами будет играть Гэри Бертон или Эдди Гомес, то его гонорар будет в два-три раза выше.
— Популярен ли джаз в Америке? У нас кое-кто утверждает, что он там почти и не звучит — только рэп, соул, рок, «сладкая» песенная эстрада...
— Да, чистый джаз передают только три нью-йоркских радиостанции из нескольких десятков. На остальных его процентов 10. Дома у каждого американца есть джазовые пластинки — для них это родное, как для нас баяны или балалайки. И почти в каждом доме — диски великого тенор-саксофониста Стена Гетца (Гетца любит президент Клинтон). По-моему, джаз сейчас снова в моде — появилось много новых составов, играющих акустический боп. Именно из таких музыкантов я набираю команды, которые привожу в Россию. Одну-две звезды и талантливую молодежь.
— После расторжения брака с американкой ты женился на очаровательной Оксане, выпускнице МАИ, бывшей фотомодели, работающей в одном из московских банков. Итак, все-таки — русская жена?
— Да, лучше наших девушек, кажется, никого нет. Американки очень милы, но жить с ними тяжело. Уж слишком самостоятельны. И вообще в глубине души все они феминистки. Так что быть спокойным за семейные тылы можно лишь с нашими красавицами, с которыми все, напротив, легко: дети, быт, хозяйственные заботы.
Благодарим за содействие продюсерский центр Космос Продакшн.
На фото Л. Шерстенникова:
Саксофонист Игорь Бутман — живой джазовый мост Москва — Нью-Йорк.