Сестра, кивая в сторону телевизора, изливающего мелодраматический поток новорусской мыльной оперы под названием «Зал ожидания», комментировала режиссерский замысел, имея в виду бомжа Валеру (Михаила Боярского) — некогда спортсмена, интеллигентного, образованного: «Не бывает таких бомжей. Это художественный вымысел». Как журналист, написавший на тему бомжей не одну заметку, могу сказать — таких художественных вымыслов в среде обитания, названной Горьким «дном», каждый шестой. Но недавно командировочная судьба занесла меня в пристанище, где каждый второй — художественный вымысел. Да и само место — скорее, художественное произведение, нежели примета сегодняшних дней.
Но и не Советский Союз
Бомжи стали неотъемлемой частью нашей жизни. Вряд ли кто в наше время умудрится совершить поездку в метро или пройтись по улице, не увидев хотя бы одного представителя бездомного племени.
Статистические организации и даже органы соцзащиты не занимаются подсчетом бродяг и попрошаек. Основной источник статистических выводов по подсчету бомжей — число задержаний милицией людей без прописки и регистрации по месту жительства. В этом случае бомжей у нас от 100 до 350 тысяч. Если слушать независимых экспертов, то можно предположить, что сейчас в России живет без определенного места и один, и три, и даже четыре-пять миллионов человек. Как считают в Комитете Госдумы по труду и социальной политике, эта внушительная цифра может быть как сильно завышена, так и занижена — до сих пор точно неизвестно, кого мы считаем «настоящим» бомжем, опустившегося бродягу или просто человека, не имеющего собственной квартиры и прописки. В Англии, например, бомжем считается молодой человек, который не имеет отдельного от родителей жилья. Согласно определению из так и не принятого федерального закона «Об основах федеральной политики в отношении бездомных» «к категории «бездомный» относится любой гражданин Российской Федерации: а) не имеющий постоянного и/ или благоустроенного жилья; б) не имеющий такого уровня доходов, который позволяет произвести найм благоустроенного жилья». Судите теперь сами, бомж вы или не бомж.
ПУТИ-ДОРОГИ
Стать бомжем значительно легче, чем перестать им быть
Вне зависимости от обстоятельств, которые приводят человека на улицу, этапы бездомного пути у всех примерно одинаковы. Если вы устали от сутолоки московских улиц, можно явиться в приемник-распределитель. Самостоятельно, если хочется помыться-отдохнуть, или на казенной машине с решетчатым окошком, в случае если вы не только бомж, но и возмутитель милицейского спокойствия. Говорят, что второе — хуже, но чаще. В 1997 году в Москве распределители посетило 20 тысяч бомжей. В приемнике можно пройти санитарную обработку, слегка подкормиться, надеть чистую одежду (ее сдают в приемники сердобольные москвичи). Раньше такой жизнью можно было наслаждаться 30 суток, сейчас — только десять. Мест мало.
Если вы, несмотря на внешность бродяги, ощущаете себя москвичом, да еще имеете паспорт, то добро пожаловать в Дом ночного пребывания, по-простому — ночлежку. Современная московская ночлежка имеет мало общего с заведениями, описанными русскими писателями начала века. На окнах тюль, на подоконниках растения, на кроватях чистые простыни. В одной комнате — пять-шесть, ну семь кроватей с такими же, как вы. Запах, конечно, казенный, но лишенный серьезных недостатков. Коммунальная кухня — для живущих здесь работников (из бомжей, конечно). Душ, между прочим, всегда открыт. Обед на 11 тысяч в сутки. В общем, добротное подобие собственного дома. А администрация Дома ночного пребывания «Люблино» даже устраивает для своих питомцев праздники — Новый год, например. Но особенно популярно 8 Марта, так как в марте среди 143 обитателей ДНП было лишь десять женщин. Молодых и красивых, между прочим. На праздник чай пьют, дарят друг другу подарки. Никакого алкоголя. Спасибо Комитету соцзащиты населения Москвы.
В настоящее время Москва имеет 1,5 тысячи ночлежных мест, но они заполняются только на 30 процентов.