Юрий КУКЛАЧЕВ, артист цирка:
Отечественные записки
Гастролируя по миру со своим театром кошек, я обнаружил еще одну черту, свидетельствующую о характере страны, о психологическом состоянии населяющих ее людей. Это зрительская реакция на представление.
Есть страны, где люди (а за рубежом среди наших зрителей очень много взрослых) еще долгое время — минут десять-пятнадцать — остаются на своих местах после окончания спектакля: они не желают расходиться, не хотят сразу расставаться с пережитыми эмоциями, сидят в зале и «смакуют» их, хотя на сцене уже никого нет... Одна из таких стран — Канада. Там зритель удивительно непосредственный, чутко реагирующий, живо откликающийся на то, что происходит на сцене.
В России зритель другой. В Москве в наш театр взрослые обычно приходят не сами по себе, а с детьми. Они так же смеются и радуются, пока идет представление, но вот спектакль окончился — и они повалили из зала, почти бегом, увлекая за собой детей, которые не хотят уходить, и на лицах такая озабоченность, как будто важнее всего поскорее получить пальто...
Александр КАЗАНЦЕВ, писатель:
Арктика — одно из самых суровых климатических мест, которые существуют на земле. Я участвовал в двух экспедициях на легендарном корабле «Георгий Седов», побывал во всех арктических морях и видел тех героев-полярников, которые совершают свой почти никому не известный и не видимый подвиг. О них я писал. А полеты наших летчиков через Северный полюс навели меня на мысль, что наша страна и Америка — соседи и что самый близкий путь из Мурманска на Аляску лежит через Северный полюс. Но ведь самолетами летать очень дорого, и тогда я придумал подводный плавающий мост. Тот самый Арктический мост, о котором можно было прочитать в моей книге. Когда я был на нью-йоркской выставке, то показал этот проект американским инженерам. Их это очень заинтересовало.
А потом идея пошла по свету. У японцев был такой проект соединения островов Хонсю и Хоккайдо, это было бы значительно дешевле и эффективнее других способов. Но посчитали, что такое сооружение слишком уязвимо для диверсий, и построили подземный тоннель, потратив в десять раз больше денег. Был еще проект, напоминающий мой, тоннеля через Ла-Манш. И опять, к сожалению, из тех же соображений предпочли прорыть путь подо дном, вместо того чтобы проложить на глубине ста метров всплывающий мост, который бы удерживался канатами.
Леонид ФИЛАТОВ, актер:
Оптимизм — противное зрелище. Но и пессимизм выглядит не лучше. Ему всегда присущ оттенок кокетства. Все зависит от того, как ты себя программируешь, как воспринимаешь жизненные реалии.
Нельзя впадать в крайности. Не зря говорят: подлец тот, кто все знает и все равно упрямо верит в хорошее. Да, много обидного сегодня в России происходит. Воровство, взяточничество, нищета, зарплату опять же не платят... Но нужно не сетовать, а стараться что-то делать, чтобы всего этого не было. Ведь мы — страна, пережившая тяжелейшую войну, голод, коммунистическое истребление нации, значит, переживем и нынешние трудности. Посмотрите вокруг: люди ходят на работу, матери рожают детей. Есть пока, слава богу, зеленая трава, чистый воздух. Люди еще не разучились улыбаться. Жизнь продолжается...
Александр МИТТА, кинорежиссер:
В окружающей нас жизни так много такого, что не имеет никакого отношения к нашей жизни... Например, напротив моего дома — ночной клуб, вход в который стоит пятьдесят долларов, а отдельный кабинет — тысячу долларов. Как вы думаете, это имеет отношение к нашей жизни? Или шесть магазинов западных и рядом — российский, одни и те же товары там, но в западных продукты стоят почти в два раза больше. Видимо, ввиду особо высокой гарантии экологической чистоты...
Сейчас трудно понять, что имеет отношение к жизни, а что нет.
Фото О. Чумаченко