Четыре года он пытается доказать правосудию свою невиновность. Пока тщетно
Право человека
Отсутствие в вашем гардеробе куртки цвета хаки и коричневых резиновых сапог может стать причиной предания вас суду. Это так же вероятно, как вся эта история, случившаяся в рамках одной семьи. А может быть, и другой, и третьей... История ведь, в общем-то, такая будничная, такая обыкновенная. Как там у классика? Каждая семья - семья по-своему, но все - одинаково?..
Пролог
Много лет гражданка П. жила в очереди на жилье. И когда наконец квартира протянула к ней свои двери, вошла в них другая - неведомая гражданка Л. Засуетилась П. с жалобами и выхлопотала-таки комиссию, которая выселила незаконную Л. Победила-то П., но Л. состояла в близких отношениях с участковым, который рос, рос да и стал со временем начальником РОВД. Как раз к началу нашей истории в той самой, добытой с боем, квартире.
Глава 1.
Условно осужденный член семьи
Проживали в квартире три женщины. Нина Константиновна Орехова, инвалид 1-й группы, ее дочь, Анна Алексеевна Певень, и ее дочь (внучка Ореховой) Алла, которая и привела в январе 1991 года к себе на сожительство несовершеннолетнего, условно осужденного за кражу Валерия Пашкова. Анна Алексеевна выступила против. Да так активно его не приняла, что квартира превратилась в театр боевых действий. Две изолированные комнаты окончательно изолировала вражда, во время которой матерные крики переходили во все более жестокую рукопашную.
Молодые силы победили: в мае Пашков кулаками окончательно сломил сопротивление Анны Алексеевны и утвердился в квартире. Она написала заявление, и после проведения судебно-медицинской экспертизы, установившей факт избиения, на Валерия Пашкова возбудили уголовное дело, которое передали для производства судье Октябрьского районного народного суда г. Тамбова Моисееву Вячеславу Васильевичу.
Но суд над хулиганом не состоялся. Дело повисло. В октябре Алла и Валерий зарегистрировали брак. Война в квартире продолжалась. Нина Константиновна была лежачей больной, беспомощной, требовавшей постоянного ухода, поэтому над ней издеваться было просто, достаточно, например, вылить спирт, без которого невозможно вовремя сделать укол инсулина, что для диабетика равносильно смерти. Анна Алексеевна металась по органам власти с жалобами на Пашкова. Жалобы стекались к начальнику Октябрьского РОВД В.А. Бирюкову, который неизменно отвечал: "...при тщательной проверке факты не находят подтверждения. Одновременно усматривается неправильное ваше отношение и поведение к дочери, ее мужу и соседям. Рекомендуем решить вопрос о разделе и размене квартиры...".
"Тщательные проверки" проходили за закрытой дверью комнаты молодых. О чем беседовали там работники милиции и Валерий, Анну Алексеевну просвещал в своих письмах Бирюков. Ее жалобы превращались в жалобы на нее. С соседями она всегда ладила. А разменивать квартиру из-за одного хулигана, который имеет свою жилплощадь, - с какой стати? Но там, где прописан Валерий, не было таких замечательных условий: в четырех комнатах проживало вместе с ним пять человек. А здесь свобода, хотя и отягощенная войной, но для молодого мужчины это может оказаться и потехой. Он бахвалился, что Октябрьское РОВД всегда встанет на его защиту. Анна Алексеевна как-то встретила гражданку Л. (ту, что выселила когда-то из своей квартиры), и Л. радостно сообщила: мой близкий знакомый, В.А. Бирюков, знает, как с тобой разделаться.
Глава 2.
Ночь топора
Вечером 4 декабря 1991 года в накаленной квартире за столом собрались: Анна Алексеевна, ее брат, Юрий Алексеевич Орехов, и отец Валерия, Пашков Виталий Георгиевич, пришедший в гости. Выпили за знакомство. Хотя Орехов, не раз прежде вступавший в конфликт с племянницей и ее мужем, был осторожен с алкоголем. Он уже пытался помочь сестре выселить зятя силовыми методами, но не получалось, только распаляло ненависть Валерия к этому семейству, отталкивающему его.
Застолье проходило мирно, пока в начале двенадцатого ночи не пришли Алла с мужем. Есть три версии дальнейших событий. В обвинительном заключении зачинщиком скандала назван Орехов. Дескать, в ответ на его оскорбления племянница взяла его куртку, выбросила на лестничную площадку и велела убираться. Анна Алексеевна и Виталий Георгиевич вышли следом. Валерий, увидев в окно, как Орехов трясет за одежду отца, выскочил на улицу, чтобы устранить конфликт, но якобы поскользнулся и упал. Орехов же ударил его ногой в спину и убежал к автобусной остановке. А Виталий Георгиевич ушел домой.
В объяснительной Валерия события описаны несколько иначе и подробнее. Да, он выглянул в окно и увидел, что Юрий Алексеевич стукнул его отца. Он выскочил на улицу и вступил с Ореховым в небольшую драку. Анна Алексеевна побежала к телефону вызывать милицию. А Валерий отправился домой. Но через десять минут в квартиру ворвался разъяренный, невменяемый Орехов. Сбил с ног Аллу, набросился на Валерия. Подъехала милиция, но почти сразу и уехала, так как разбираться уже было не в чем: все утихомирилось. А дальше в объяснительной написано очень зловеще: "Тогда А.А. Певень и Ю.А. Орехов решили съездить ко мне домой, там они избили мою мать, Пашкову М.Н... После чего они поехали в город Рассказово (Тамбовской области) и на заводе избили своего брата, Орехова Вячеслава Алексеевича..."
Осталось познакомиться с версией "кровожадного" Орехова. Чтобы избежать скандала, он покинул квартиру вместе с сестрой и гостем. Но вслед за ними на улицу выскочил Валерий с топором, и Юрию Алексеевичу пришлось спасаться бегством. Анна Алексеевна действительно вызывала милицию. А Виталий Георгиевич отправился домой. Когда конфликт погас, Орехов переночевал в соседнем доме у знакомых, так как транспорт уже не ходил и домой было не добраться. Утром он отнес в Октябрьское РОВД заявление на Валерия, где описал его нападение с топором. Анна Алексеевна в тот же день, опасаясь зятя, покинула свою квартиру и вывезла мать. Всю зиму они скитались по знакомым и незнакомым людям.
С 27 декабря по 13 января Орехов отдыхал в пансионате. А 30 января 1992 года прямо на рабочем месте, после ночной смены, его подхватили два работника милиции, привезли в Октябрьское РОВ и объявили, что подозревают в нанесении легких телесных повреждений Пашковой Марии Николаевне, матери Валерия.
Глава 3.
Опознание невидимки
Оказывается, в 0.30 5 декабря М.Н. Пашкова открыла на звонок дверь квартиры и увидела Анну Алексеевну, с которой была знакома, и "мужчину среднего роста плотного телосложения". Странно, что она не узнала его в тот момент, хотя видела на семейных фотографиях, а опознала лишь позднее - по снимку, предъявленному работниками милиции. Этот мужчина стал избивать ее руками-ногами в течение примерно семи минут. Крики Пашковой якобы слышали соседка и одна из несовершеннолетних дочерей, спавших в квартире. Дочь вышла из комнаты и обнаружила мать в слезах на полу, больше никого не было. Соседка мельком видела проскочившего под окнами мужчину, но описать его не смогла. Вернувшемуся домой мужу Мария Николаевна рассказала про визит Анны Алексеевны с кем-то круглолицым, в котором Виталий Георгиевич тут же узнал Орехова. Вызвали "скорую помощь". Три недели Пашкова пролежала в больнице. И только 10 января провели судебно-медицинскую экспертизу, которая установила легкие телесные повреждения. Это после полного излечения-то?!
10 февраля наконец-то провели опознание Орехова пострадавшей. И тут Юрий Алексеевич припомнил, что видел Валерия и эту женщину по дороге с работы: они стояли в отдалении и просто смотрели на него. Но этот факт в протокол не занесли.
16 марта, в связи с окончанием дознания, Орехову дали возможность ознакомиться с материалами дела. И он вычитал, что наносивший телесные повреждения мужчина, по описанию Пашковой, был в куртке цвета хаки и коричневых резиновых сапогах. А у него таких вещей никогда не было, что могут подтвердить и сестра, и мать, и соседи, и коллеги, то есть все, кроме недругов. До того обрадовался Юрий Алексеевич, что позвонил племяннице и поведал ей о проколе: не удастся, мол, вам злое дело сотворить. Оппозиция задумалась и сплотилась в новых показаниях: все как один - и Алла, и Валерий, и Виталий Георгиевич - заговорили о куртке цвета хаки и коричневых сапогах. В это, дескать, был одет Орехов - и ничего другого сроду не носил.
Дело продолжили с новым поворотом: нанесение легких телесных повреждений заменили на злостное хулиганство (срок наказания увеличился). Орехову пригрозили изменить меру пресечения на заключение под стражу, так как он не в меру разжаловался и своими требованиями справедливости просто-таки мешает следствию.
20 апреля было готово обвинительное заключение. При этом свидетелями выступили те, кто с удовольствием увидел бы Орехова на скамье подсудимых и где-нибудь еще дальше. Тогда как свидетелей "за" Орехова даже не вызвали. Ни тех, у кого он ночевал, когда должен был бы избивать Пашкову, ни тех, кто про одежду, которую ведь не нашли, мог правду сказать. И к Анне Алексеевне потеряли интерес: раз она сама не била, то пусть будет свидетелем, но ее свидетельских показаний не заслушали. Видимо, чтобы дело не развалилось. Иначе пришлось бы, наверное, другое возбуждать: по факту нападения с топором на Юрия Алексеевича. Это было бы третье уголовное дело на условно осужденного Валерия.
Глава 4.
Загадочная смерть зятя
Дело Орехова передали в Октябрьский районный народный суд - судье В.В. Моисееву, который год назад проигнорировал избиение Анны Алексеевны незаконно вселившимся в ее квартиру хулиганом. Впрочем, он и с Ореховым не торопится. По прошествии четырех лет слушание дела так и не состоялось. А мешали этому якобы бесконечные ходатайства Юрия Алексеевича о вызове дополнительных свидетелей, потом его же несносные обращения в Генеральную прокуратуру, которые, впрочем, возвращались в прокуратуру Тамбовской области, а из нее - к судье Моисееву. Хотя Орехов в своих ходатайствах требовал принести протест в порядке надзора на судебное постановление о предании суду. И незаконно это - отправлять жалобы тому, на кого жалуются: в надежде на мгновенное осознание и исправление ошибок, что ли?
11 июня 1992 года суд рассмотрел гражданское дело по иску Анны Алексеевны к зятю и решил: выселить его из квартиры, так как вселился он без согласия квартиронанимателя. Решить-то решил, но Валерий не подчинился. И прожил там еще год.
27 июля 1992 года умерла Нина Константиновна Орехова, покинувшая квартиру вместе с дочерью, да так и не вернувшаяся в нее.
А 19 июля 1993 года зачем-то забредший в квартиру милиционер вынул Валерия Пашкова из петли. Октябрьское РОВД констатировало самоубийство.
Ушли из жизни два персонажа этой истории: по одному - в каждом из враждующих лагерей. Но "дело Орехова" на том не закончилось.
Вместо эпилога
Юрия Алексеевича предупредили, что, если он не перестанет жаловаться, на него объявят розыск, вынесут постановление об изменении меры пресечения и запрут в камере. В ответ на свое "я никуда не скрываюсь" Орехов услышал: ты этого не докажешь, а если и докажешь, то мы найдем другой повод избавиться от тебя. Недавно Юрий Алексеевич привозил в Москву очередное ходатайство на имя уже нового генерального прокурора. Дальше - опять тишина.
Сколько еще лет ему ходить в подсудимых? Сколько еще трупов будет в этой семейной драме? Хотя, может, надо не роптать, а, напротив, благодарить судьбу в лице, скажем, бывшего участкового (уж не поклялся ли он извести род Ореховых - Певень?), что числится он все еще подсудимым, а не осужденным?
Алла ПЕРЕВАЛОВА