ВОЗВРАЩЕНИЕ МУЖИКА НА КАТОРГУ

Отец девятерых детей по ходатайству "Огонька" помилован президентом

Страна

Прошлым летом в журнале был опубликован материал "Отпустите мужика на каторгу" (№ 31, 1995 г.). Печальная история: добропорядочный отец семейства, начинающий фермер Владимир Герасимов был осужден на четыре года лишения свободы за покушение на убийство. Девять его детей и их мать оказались на грани жизни и смерти. В интересах детей, а также с учетом того, что потерпевший от действия Герасимова фактически не пострадал, "Огонек" ходатайствовал о помиловании. Нам пошли навстречу: председатель комиссии по вопросам помилования писатель Анатолий Приставкин пообещал рассмотреть дело Герасимова вне очереди.

Прошло несколько месяцев, пока готовились и ходили из Новосибирска в Москву и обратно казенные бумаги. Но вот к весне наш фермер наконец оказался на свободе, и мы решили опять навестить семью Герасимовых в отдаленном сибирском селе Марай.

...В маленьком домике на дальнем краю деревни пахнет уже не горем и нищетой, а горячими оладьями. И, оказывается, все его обитатели умеют улыбаться. Хотя, честно говоря, радоваться особенно нечему: вернувшийся нежданно-негаданно отец в заключении заболел туберкулезом, работать по специальности ветеринаром из-за этого не может, другой работы нет, денег нет и сил немного - хоть сгоряча и пригородил хозяин дома чуть не целый гектар к и без того обширному огороду.

- Как я перед семьей виноват! - сокрушается Владимир и с досадой бьет кулаком по колену. - Чуть не погубил детей из-за вспыльчивости своей дурацкой, а ведь еще отец мой говаривал в таких случаях: "Миг минуешь - век проживешь".

Только себя казнит Герасимов, но ведь правда и то, что непоследовательные российские реформы прошлись колесом по его семье.

Галина и Владимир не спьяну нарожали кучу детей, как это нередко бывает (они оба не пьют), а по любви и согласию. Потому и ребята у них на загляденье. Легко никогда не жили, а реальный шанс поправить дела забрезжил в начале перестройки, когда появилась легальная возможность работать на себя. Взяли совхозных бычков на откорм, потом завели стадо дойных коров. Их пятитысячные надои казенным буренкам и не снились. Владимир, работавший тогда до упаду, вспоминает: "Заскочу иногда днем домой, а детки на руки ко мне не идут - отвыкли". На заработанное купили машину "Нива", а большую часть положили на сберкнижку для детей. Тут и случись "павловская" реформа... Заново подниматься было еще трудней. Решили оформить фермерство, получили 50 гектаров хорошей пашни сразу за деревней. Техника понадобилась, а тут как раз подкатились полузнакомые люди с предложением поменять герасимовскую "Ниву" на новый трактор с набором орудий. Знали, негодяи, что ветеринар в технике не силен, и пригнали под видом трактора свежеокрашенный металлолом. Стали наседать с обменом, только Владимир был уже обо всем предупрежден знакомым механизатором... Помнит, что вышел из себя от наглости "купцов", но не помнит, как схватил топор и огрел главного обидчика обухом по голове. Мог убить, да шапка смягчила удар. Пострадавший даже больничного не брал, но подал в суд, и Герасимову присудили столько, сколько и за убийство не всегда получают.

Когда увезли мужа, Галина была на пятом месяце беременности. Она не смирилась, распродала хозяйство, да только взявший деньги адвокат, похоже, не стал утруждать себя сочинением апелляций. И все же Галины хлопоты не прошли даром: ее отчаянное письмо, напечатанное в областной газете, попалось на глаза не только вашему корреспонденту, но и бывшему начальнику областного контрольного управления Владимиру Григорьевичу Дееву. Он добился того, чтобы облсуд в порядке надзора сократил Герасимову срок наказания до двух лет. Говорят, вышедший к тому времени "Огонек" с фотографиями несчастной семьи сильно растрогал судей. Не знаю, можно ли это назвать давлением прессы на правосудие?

Смягчение приговора сильно облегчило задачу комиссии по помилованию: уже не надо было делать для Герасимова исключения из правила, по которому кандидат на помилование должен отбыть не меньше половины назначенного срока.

Владимир сам считает, что не протянул бы в зоне четыре года. Здесь и туберкулез, который нечем лечить, и гнетущая тревога за семью, и мучительное безделье. Это раньше заключенных морили непосильным трудом, а теперь в зонах любая работа - дефицит, который распределяется по блату.

Герасимов вообще остро реагирует на любую несправедливость, а таким людям в заключении особенно несладко.

- У меня там было прозвище "красный", - рассказывает Владимир. - Не мог я спокойно слушать, как матерые уголовники хвалятся друг перед другом, кто больше людей замучил и ограбил. Один трепался, что добрая женщина его после очередной отсидки приютила, а он ее зарезал и снова в зону вернулся. Ну, я и скажи, что его повесить мало... Тогда спас меня паренек, который получил срок... за два ведра украденной картошки. Поехал навестить старшую сестру, а она дома пьяная лежит, и вокруг малыши вопят, кушать просят. Он и слазил в соседский погреб... Таких людей не он один, а тьма-тьмущая по зонам сидит.

Пока муж на нарах прохлаждался, Галя Герасимова полтора года в одиночку тянула семью. Говорит, заплакала только раз: когда свинья никак не могла разродиться и погибла, а они с сынишкой Иваном метались вокруг и ничего не сумели сделать.

В нынешнюю свирепую зиму картошка подмерзла в подполе, но никто из детей не заболел.

И каждую неделю Галя с грудной Ксюшей на руках возила мужу передачи за сотню с лишним километров от дома.

- Все в зоне завидовали, что у меня такая жена, - рассказывает Владимир. - Там ведь, если кто семейный окажется, чаще всего через месяц-другой получает уведомление о разводе. А когда помилование пришло и я судорожно домой засобирался, мужики потребовали оставить им тот самый "Огонек". Своих детей не нажили, так желают хоть на чужих любоваться.

Действительно, есть чему позавидовать. В доме, кажется, куда ни посмотри - всюду общая любимица Ксюша. И как она только управляется с таким количеством нянек? 13-летний крепыш Иван прошлым летом не слезал с пастушьего седла, что есть сил помогая матери. А вернувшийся отец считает его ребенком и требует только одного - учиться. 17-летнюю Машу и заставлять не надо: она отлично окончила лесной техникум и собирается поступать в институт. Строгая такая красавица, ни за что не захотела фотографироваться, но до беседы снизошла:

- Так ты лесовод или лесоруб?

- А одно без другого не бывает...

Долго еще Галине и Владимиру выращивать, выучивать, женить и выдавать замуж свои сокровища. Спрашивается, на что жить? В совхозе рабочих мест нет, да и те, кто еще числится на работе, практически ничего не получают. Жутко смотреть на полуразрушенные пустые коровники, на заросшие колючками одичавшие поля... Владимир с Иваном наверняка бы обиходили свою землю - 50 гектаров, да не зубами же ее грызть? Господа думские устроили так, что не могут Герасимовы воспользоваться своим богатством, например, завести технику под залог земли.

Нигде бы в мире не поняли, почему не может заработать себе на жизнь в деревне грамотный ветеринар. Владимир сейчас в Марае просто нарасхват, но за работу ему по старинке говорят только "большое спасибо". Тут привыкли за все расплачиваться водкой, а Герасимов не пьет. Галина решительно собралась изменить заведенный порядок:

- Пока мужа не было, ради моей семьи никто бесплатно и пальцем не пошевелил. Теперь сама начну деньги за его услуги собирать. Буду... как это?.. менеджером.

Мы немного поговорили и о политике. Герасимовы не знают, за кого голосовать на президентских выборах: нынешняя власть поманила перспективой самостоятельного хозяйствования и бросила на произвол судьбы, а коммунисты запросто лишат даже надежды на благополучие - заставят работать за трудодни. Владимир заметил, что чехарда в стране напоминает ситуацию в соседнем колхозе: один председатель затеял строить кормоцех, но ушел в область на повышение и цех забросили, другой решил, что спасение в кирпичном заводе - построил, но тоже ушел, и завод стоит. Каждый следующий начальник не может продолжить кем-то начатое дело, обязательно подавай ему свое.

Тогда уж пусть лучше все едет как едет. Пусть никто не мешает Ивановым строить, Петровым торговать, а Герасимовым, как они собираются, откармливать поросят. Больше они ничего не хотят и ни у кого ничего не просят.