Полтора года назад в России появилось еще одно силовое ведомство — служба судебных приставов. И, как оказалось, весьма кстати. Во всяком случае, после 17 августа приставы, исполняющие судебные решения, без работы не сидят — обманутые вкладчики осаждают их с утра до вечера. Но многое ли зависит от приставов? С этим вопросом корреспондент "Ъ" Марина Иванющенкова обратилась к сотрудникам службы судебных приставов Центрального округа Москвы Татьяне Лялиной и Михаилу Спирину.
— Я думала, приставы — представительные мужчины лет пятидесяти...
Татьяна Лялина: А на самом деле средний возраст приставов — 25-30 лет. И работают ими в основном женщины. В последнее время, правда, стараются привлекать к этой работе побольше мужчин, но пока соотношение примерно один к трем в нашу пользу. Ничего удивительного: работа у приставов преимущественно бумажная, а это не всем мужчинам нравится.
— Но, насколько я знаю, приставы бывают разные. Одни отвечают за порядок в суде, другие исполняют судебные решения...
Т. Л.: Формально служба действительно разделена на две структуры. Есть судебные приставы-исполнители, которые по решению суда занимаются взысканием долгов,— это мы. А должны быть еще и судебные приставы, которые обеспечивают охрану судов, приставов-исполнителей, занимаются розыском должников и имущества. Служба приставов-исполнителей уже сформирована, а служба приставов должна быть сформирована до 2000 года.
— Приставы должны иметь юридическое образование?
Т. Л.: У меня высшее юридическое образование, но вообще-то оно должно быть только у старшего пристава. Общие требования минимальны: приставом может быть человек старше двадцати лет и не имеющий судимостей. Я, например, пришла сюда из частного нотариата. Мне показалось, что в службе, которая только начала действовать, работать будет интересно.
Михаил Спирин: А я совсем недавно узнал, кто такие судебные исполнители. Раньше я занимался коммерцией, но мне не нравилось. Нынешняя работа мне подходит больше. Сначала всем приставам дают полгода испытательного срока, потом проводят аттестацию и, если ты прошел ее, тебя принимают на постоянную работу.
— Есть ли у вас специализация? Скажем, один занимается банками, другой — алиментами и т. д...
Т. Л.: Нет. Пристав должен быть универсален. Хотя при необходимости мы можем привлекать экспертов — например, по недвижимости.
— Тогда по какому принципу распределяются дела?
Т. Л.: Каждый пристав отвечает за определенную территорию — мы называем их зонами. Например, моя территория — часть Мещанского района: Сретенка, Мясницкая и прилегающие к ним районы. Все, что находится на этой территории,— мое, и я отвечаю за взыскание долгов и с физических, и с юридических лиц. Иными словами, если какой-то банк находится на Сретенке, все исполнительные листы по нему приходят именно ко мне.
М. С.: Правда, некоторые "подопечные" банки могут назначаться непосредственным распоряжением главного пристава Москвы. Это связано с загруженностью приставов. У нас, к примеру, по распоряжению главного пристава находятся исполнительные листы по взысканию долгов с МЕНАТЕПа, ОНЭКСИМа и Мост-банка.
— Многие ли вкладчики вытащили свои деньги из банков после суда?
М. С.: Примерно половина. Кстати, "Мост" и ОНЭКСИМ почти всегда стараются решить свои проблемы с вкладчиками без суда — это очень грамотный подход. А вот вкладчиков МЕНАТЕПа очень много приходит — стоят в очереди, ждут, пока имущество распродадут. В прошлом году МЕНАТЕП довольно исправно платил по исполнительным листам — выплачивал по нескольку миллионов рублей в неделю. Однако потом выплаты приостановились.
— У вкладчиков, не успевших взыскать долги с банков, еще есть надежда вернуть свои деньги?
М. С.: Надежда всегда есть. Но вообще-то многое зависит от того, насколько быстро мы получаем исполнительные листы. Чем раньше это происходит, тем больше имущества есть на балансе банка. Поэтому я бы посоветовал вкладчикам следующее. Когда подаете заявление в суд, пишите: "Прошу вас взыскать долг и в целях обеспечения иска наложить арест на имущество, принадлежащее должнику, до решения суда". Получив это определение, мы наложим арест на имущество. В этом случае должник только от нас узнает о том, что против него возбуждено исполнительное производство. И у него не останется времени, чтобы спрятать от нас имущество.
— Сколько дел одновременно вы обычно ведете?
Т. Л.: Все зависит от территории. В спальных районах у приставов дел поменьше, а в центральных на каждого пристава приходится одновременно 400 производств и больше. А если происходит то, что сейчас происходит с банками, или если огромная корпорация кому-то должна, счет дел идет на тысячи. Труд приставов несоизмерим с их зарплатой.
По данным Министерства юстиции, в среднем на каждого судебного пристава приходится более 1500 исполнительных производств в год. Такая нагрузка связана с тем, что приставов катастрофически не хватает. Сегодня в России работает около 9500 приставов (300 из них — в Москве), в то время как нужно 80 тысяч человек. Тем не менее осенью прошлого года штат приставов был сокращен на 20%.
— Кстати, о зарплате. Сколько вы получаете?
Т. Л.: В общей сложности 945 рублей. В эту сумму входит собственно зарплата и различные надбавки, в том числе за классный чин — я юрист второго класса. А старшие приставы зарабатывают чуть больше 1000 рублей.
Зарплата приставов — 600 рублей, старших приставов — 800 рублей. Кроме того, им доплачивают 20% за особые условия труда. Дополнительно приставы получают еще 18-21% к окладу за классный чин. И наконец, как и всем госслужащим, через 15 лет работы на государство им начнут выплачивать 30-процентную надбавку к зарплате за выслугу лет.
— А как же проценты с взысканных вами сумм?
Т. Л.: Знаете, читая закон "О судебных приставах", все первым делом начинают подсчитывать наши доходы. В законе четко сказано: за своевременно и реально исполненное производство приставам полагается 5% взысканной с должника суммы. Но не больше десяти минимальных зарплат, т. е. 834 рубля 49 копеек. Даже если я взыскиваю в пользу какой-то организации 4 млн рублей, я все равно получаю 834 рубля.
М. С.: В месяц реально можно исполнить около пяти производств и заработать примерно 4 тысячи рублей. Правда, если мы взыскиваем долги с крупной корпорации или, как сейчас, идет вал взысканий по банковским долгам, можно получать до 20 тысяч рублей в месяц. Да и то только в том случае, если мы сделаем все в течение двух месяцев — за это время каждое производство должно быть доведено до логического конца.
— А если позже?
Т. Л.: Тогда мы никаких процентов не получаем. Правда, бывает, что опоздание зависит не от пристава. Например, мы описали имущество, отдали его реализаторам, но они не успели его вовремя продать. Тогда мы пишем докладную в управление юстиции о том, что все свои действия выполнили в срок. И оно решает, выплачивать нам премию или нет. В любом случае, все разговоры о том, что работа пристава-исполнителя — золотое дно,— это сказки.
— С другой стороны, низкие доходы, как известно, создают благоприятную почву для злоупотреблений...
Т. Л.: Вы о взятках? Их вообще не предлагают. Хотя взыскатель заинтересован в скорейшем исполнении решения суда, а должник — наоборот, в приостановлении его. Но, видимо, пока люди судятся, они проходят все круги ада, и, когда доходят до нас, у них либо денег на взятки уже не остается, либо сил.
На самом деле злоупотребления в среде приставов бывают. Например, в прошлом году в Волгограде был арестован пристав в момент получения взятки. За 140 тысяч рублей он обещал снять с фирмы наложенный судом арест имущества. В Министерстве юстиции нам подтвердили, что подобные случаи бывают, но статистики таких правонарушений пока нет.
— А если должник очень просит вас приостановить исполнение производства, вы можете пойти ему навстречу?
Т. Л.: Они нас каждый день об этом просят. И по закону мы можем по своему усмотрению отложить исполнение на десять дней. Но, если ты видишь, что у ответчика есть имущество и его можно описать, лучше сделать это сразу. Потому что, когда ты второй раз туда попадешь, вероятность того, что там останется то же имущество, мала.
— А отменить опись имущества вы имеете право?
Т. Л.: В принципе да. Вот конкретный пример. Одна организация должна зарплату своему уволенному сотруднику. Я предложила сотрудникам фирмы добровольно выдать ее, но они отказались, сославшись на проблемы, возникшие в связи с кризисом. Тогда я пошла к генеральному директору и предупредила, что опишу все имущество, которое есть в его кабинете. По закону я должна сначала обратить взыскание на наличные деньги. Но если нет наличности, то можно описывать и предметы обихода, не использующиеся в производстве,— предметы декора, столы, стулья, технику. В общем, я описала холодильник, кресло и проч. Но взыскатель точно знал, что живые деньги у предприятия есть. Поэтому я пошла на то, что, составив опись, дала должнику возможность выплатить эти деньги в течение двух месяцев. Он принес мне эти деньги в указанный срок, и необходимость в описи отпала.
— А как вы оцениваете имущество? На глаз?
Т. Л.: Мы имеем право оценить его так, как считаем нужным. Да, на глаз, но опыт у нас есть. Если одна из сторон с нашей оценкой не согласна, она может обратиться к оценщику. И сама оплачивать его услуги. Иногда при описи присутствуют реализаторы, и они нам подсказывают, что сколько стоит.
— А что вы делаете в том случае, если с должника действительно нечего взыскать?
М. С.: У банков или у крупных компаний всегда есть что взыскать. И у граждан в подавляющем большинстве случаев есть какое-то имущество. Если же действительно ничего нет, мы составляем акт о невозможности взыскания. Но это не значит, что долги вообще нельзя получить,— можно, но потом. У общегражданских исполнительных листов срок действия три года, у арбитражных — полгода. И если истец настойчивый, он может исполнительный лист периодически предъявлять. Вот, например, мы приходим на опись в квартиру, а должник все спрятал. Тогда мы составляем акт о невозможности взыскания и возвращаем исполнительный лист взыскателю. Через год он снова приходит и говорит: "Я знаю, что у него есть имущество". И тогда мы неожиданно навещаем должника — и все описываем.
— Часто ли приходится разыскивать должников?
М. С.: Бывает. В исполнительном листе указан фактический и юридический адрес должника — исходные данные, с которых мы должны начинать поиск. Если данные липовые, мы составляем акт о невозможности взыскания, а исполнительный лист возвращаем взыскателю. Правда, по заявлению взыскателя мы можем объявить розыск через милицию. Но оплатить его он должен сам — счет выставляет милиция. Если взыскатель вдруг отказывается от розыска, эту сумму ему не возвращают. А в принципе заниматься розыском имущества ответчика должна служба приставов, которой пока нет.
— Кто принимает решение об аресте имущества?
Т. Л.: Как только из суда приходит исполнительный лист и против должника начинается производство, ему дается пять дней на добровольное исполнение судебного решения. Затем используются меры принудительного исполнения — арест счетов, имущества, его опись и, наконец, реализация.
— Чтобы арестовать имущество, надо сначала попасть на предприятие...
М. С.: Да, хотя требования судебных приставов обязательны для всех организаций и частных лиц, проблемы все равно бывают. Недавно мы арестовывали имущество одного банка. Хотим пройти в здание, а служба безопасности нас не пускает. Сотрудник вооруженного подразделения, которое нас сопровождало, даже предложил: "Дайте команду, и мы их всех положим на пол, устроим тут маски-шоу". Хорошо, что приехал кто-то из высших чинов управления юстиции, поговорил с банкирами, и ситуацию удалось таким образом разрешить.
Т. Л.: Вообще-то на предприятия проникать легче, чем к частным лицам. Их имущество описать иногда вообще невозможно — человек может просто не открывать дверь, и все. Только если человек дал расписку, что в определенное время будет дома, а его не оказывается, мы можем взломать дверь. В других случаях применять силу мы не имеем права. У меня как-то было веселенькое выселение — я должна была выселить из милицейского общежития семью. Так вот, женщина поднесла к двери шестимесячного ребенка, и я полчаса слушала, как он надрывается. Бесполезно объяснять, что это моя работа и я должна ее делать. Выселение — вообще вещь тяжелая: люди грозятся выброситься из окна или себя поджечь. Очень тяжело.
— Вы упомянули о вооруженном подразделении. Оно вас всегда сопровождает?
М. С.: Если мы заранее знаем, что могут возникнуть проблемы при аресте имущества или выселении, то привлекаем специальное подразделение Минюста. А если проблемы возникают уже на месте, мы вызываем милицию по 02.
— Значит, приставы — группа повышенного риска?
Т. Л.: В общем-то, да. Как-то в одно отделение судебных приставов пришел человек, достал пистолет и начал его спокойно так чистить — в присутствии судебного пристава-женщины. Ее увезли в больницу с сердечным приступом.
М. С.: А недавно пришла к нам вкладчица МЕНАТЕПа и говорит: "Подвиньте меня в очереди". В очереди там, кстати, 700 человек, и, возможно, денег на всех не хватит. Я говорю: "Не могу". Она: "Я пришлю бандитов, и они-то уж заставят вас меня подвинуть". Однако дальше угроз дело обычно не заходит.
— И все-таки оружие вам положено?
Т. Л.: Оружие положено только судебным приставам, которых, как я уже говорила, пока нет. А пристав-исполнитель может обратиться в органы милиции и там получить стандартное разрешение на ношение оружия. Но только на общих основаниях.
— Подведем итог: работа у вас тяжелая, а зарплата маленькая. Скажите, что в таком случае вас здесь держит?
Т. Л.: Меня часто спрашивают: "И чего ты работаешь за такие деньги?" Я отвечаю, что здесь все преследуют свои цели. Многие зарабатывают юридический стаж, чтобы потом пойти, скажем, в судьи. Но самое главное, что здесь мы набираемся опыта в самых разных областях права.
М. С.: Я отвечу короче. На этой работе мозги не засыхают.
В 1998 году в пользу юридических и физических лиц судебные приставы взыскали более 41 млрд рублей. Каждый судебный пристав взыскал с ответчиков в среднем 4,3 млн рублей. В федеральный бюджет за счет отчислений от исполнительного сбора было перечислено около 215 млн рублей. В 1997 году, до появления службы приставов, исполнялось 35% судебных решений об аресте имущества, в 1998 году — 47,8%.
"КОГДА ПОДАЕТЕ ЗАЯВЛЕНИЕ В СУД, ПИШИТЕ: 'ПРОШУ ВАС ВЗЫСКАТЬ ДОЛГ И В ЦЕЛЯХ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ИСКА НАЛОЖИТЬ АРЕСТ НА ИМУЩЕСТВО ДОЛЖНИКА ДО РЕШЕНИЯ СУДА'. ТОГДА ДОЛЖНИК УЗНАЕТ О ВОЗБУЖДЕНИИ ПРОИЗВОДСТВА ТОЛЬКО ОТ ПРИСТАВОВ, И У НЕГО НЕ ОСТАНЕТСЯ ВРЕМЕНИ НА ТО, ЧТОБЫ СПРЯТАТЬ ИМУЩЕСТВО"
"ВЗЯТКИ НАМ ДАЖЕ НЕ ПРЕДЛАГАЮТ. ВИДИМО, ПОКА ЛЮДИ СУДЯТСЯ, ОНИ ПРОХОДЯТ ВСЕ КРУГИ АДА, И, КОГДА ДОХОДЯТ ДО НАС, У НИХ ЛИБО ДЕНЕГ НА ВЗЯТКИ УЖЕ НЕ ОСТАЕТСЯ, ЛИБО СИЛ"
"ПРИСТАВ ИМЕЕТ ПРАВО ПО СВОЕМУ УСМОТРЕНИЮ ОТЛОЖИТЬ ИСПОЛНЕНИЕ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ НА ДЕСЯТЬ ДНЕЙ. НО ЕСЛИ У ОТВЕТЧИКА ЕСТЬ ИМУЩЕСТВО, ЛУЧШЕ ОПИСАТЬ ЕГО СРАЗУ. ПОТОМУ ЧТО В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ЭТОГО ИМУЩЕСТВА УЖЕ НЕ БУДЕТ"
Подписи
Татьяна Лялина: "Читая закон 'О судебных приставах', все первым делом начинают подсчитывать наши доходы. Приставам действительно полагаются проценты с взысканной с должника суммы. Но не больше десяти минимальных зарплат. Так что, даже если я взыщу 4 млн рублей, получу я всего 834 рубля"
Михаил Спирин: "У банков или у крупных компаний всегда есть что взыскать. Если же действительно ничего нет, мы составляем акт о невозможности взыскания. Но это не значит, что долги вообще нельзя получить. Можно, но потом"