В семидесятых он обкуривал мастер-записи своих песен марихуаной, выводил на них ногтями узоры и закапывал в землю на пару недель — именно так, по мнению Ли "Скрэтча" Перри, в музыку приходили настоящий ямайские позитивные вибрации. Каноническая история музыки склонна с методами Перри согласиться: именно этот семидесятисемилетний молодой человек считается лучшим продюсером в истории регги-музыки и первооткрывателем даба. Именно он помог когда-то группе Боба Марли The Wailers найти свой собственный звук, именно он первым в мире фактически придумал семплы, именно он в конечном счете спродюсировал три лучших альбома в истории ямайской музыки: "Heart Of The Congos" The Congos, "War Ina Babylon" Макса Ромео и свой собственный "Super Ape". Без Перри немыслим ни британский пост-панк, ни техно, ни дабстеп — да фактически никакая музыка, опирающаяся на глубокие повторяющиеся ритмичные паттерны, не смогла бы существовать без него. По сути, он — один из главнейших людей в истории XX века, научивший мир слушать и внимать в первую очередь не мелодиям, а тщательно проработанному студийному звуку.
Фото: Алексей Куденко, Коммерсантъ / купить фото
При этом нынешнее существование Перри совсем не похоже на жизнь человека его ранга. Он скромно живет со своей женой в Швейцарии, за исключением концертов практически не появляется в публичном пространстве и давно уже не делает ничего экстраординарного в музыкальном плане. Бросивший двадцать лет назад курить траву Скрэтч забросил и продюсирование: на всех его альбомах последних лет десяти звук отстраивают совсем другие люди — от безвестных немецких даб-деятелей до британских патриархов космической электроники The Orb — а он просто работает голосом. "Работает голосом" — потому что мало поет: на большей части своих пластинок, выпущенных в XXI веке, Перри практически без умолку тараторит благоглупости, приходящие ему в голову. "We don't need no junkie/ Give us a monkey/ Give us an animal/ Give us a lion/ Arrrrrrr" — примерно вот так. Но этот старческий, немного больной, паранормально веселый голос звучит куда харизматичней многих других. Понимая, что по прошествии лет он получил право больше не беспокоиться насчет музыки, Перри перепридумал себя из великого продюсера в эксцентричного деда-болтуна с розовой бородой — и этот образ ему дается отлично. Его нынешняя роль — не открывать потайные пространства звука (этим пусть молодежь занимается!), а развлекать, смешить, обеспечивать хоть на записи, хоть на концертах присутствие тех самых ямайских позитивных вибраций.
В феврале 2007-го Перри уже приезжал в Москву — аккурат на день рождения Боба Марли. Тогда на его выступлении дым запрещенных в России растений стоял коромыслом, музыка, не переставая, играла два с лишним часа, а сам великий ямайский дед прыгал по сцене так, будто ему лет... ну, скажем, сорок. Сейчас, конечно, такого не будет — и повод не тот, и с курением выйдет построже, и сам Перри, кажется, подустал,— но на его фирменный сеанс первостатейного даба не идти все равно нельзя: не тот масштаб его фигуры, чтоб можно было пропустить.
"Москва Hall", 12 июня, 20.00