Стрельба в Белгороде произошла ровно через неделю после теракта в Бостоне. Журналист Наталия Осипова, сравнивая реакцию сограждан на американскую трагедию и нашу собственную драму, делает вывод, что российское общество скорее мертво, чем живо.
Мы до сих пор не пришли в себя после трагедии в Бостоне. Мы видели кадры с пустыми улицами, как в фильме "Ванильное небо", изучали эмигрантские маршруты братьев Царнаевых, подкрадывались вместе с роботом к лодке, под которой прятался террорист, аплодировали победе законности и правопорядка, отмечая конец охоты вместе с Twitter бостонской полиции. Мы, наконец, восхищались блестящей работой спецслужб и СМИ. Американцы в очередной раз показали, что такое великая нация. Когда в стране беда, общество, власть и медиа объединяются, чтобы провести спецоперацию по восстановлению добра и справедливости. Высокоразвитая цивилизация с честью выходит из национальной трагедии, сделав, к тому же, свою победу общемировым событием. Американское добро всегда побеждает террористическое зло — вот что транслируют США всей планете.
Через неделю в другой части планеты были расстреляны люди. Российские медиа имели все шансы выступить цивилизованно — сплотить общество на фоне трагедии Белгорода, выйти в прямой эфир с репортажами, аналитикой, интервью, работая одновременно национальными терапевтами и помощниками полиции, но не сделали ничего подобного. После кровавой бойни в телевизоре пели и плясали, шутили в "Вечернем Урганте" и крутили криминальные сериалы, которые в тот вечер казались издевательством. Начальство действовало в своей логике – дураку, то есть народу, полдела не показывают. То ли от неуверенности в себе, то ли от ложно понятой властью задачи – зачем волновать, мы тут сами справимся. Потом, правда, выяснилось, что полиция стояла на ушах. Но никто не засыпал правоохранителей цветами. Что тоже логично: сами – так сами. Передовая часть общества, условная Болотная, заседающая в Facebook, скажем честно, белгородской трагедией тоже не была озабочена. При том, что те же самые люди ночи не спали из-за Бостона.
Вот тут и ответ на вечный вопрос – почему Россия не Америка? А потому что в России нет общенациональных трагедий. В России и нации-то нет. Есть атомизированное общество, частично организованное в группы и касты.
Журналисты, которых не интересует драма общества, общество, которое не хочет чувствовать своей боли, власть, которая где-то что-то решает – все мы заслуживаем друг друга.
Можно не читать статей аналитиков о судьбах страны, протеста, интелигенции, народа. По итогам белгородской стрельбы они вполне ясны. Мы не интересуем сами себя. Нам все равно. Ну, и кто заинтересуется нами, если нам самим плевать – точно не власть и точно не мировое сообщество.
Америка занимает главное место на политической карте, потому что любая ее трагедия становится болью всего мира и любая ее победа – торжеством света и добра. Большой вопрос, существует ли Россия на той карте, если в самые критические моменты она не подает признаков жизни. Возможно, мы не заметили, что умерли.