На сегодняшний день боксер Анатолий Александров — единственный из представитель России обладатель золотого пояса чемпиона среди профессионалов. 16 мая в Париже он победил по очкам француза Жюльена Лорси и стал чемпионом мира по версии Всемирной боксерской организации (WBO) в первом легком весе (до 59 кг). Корреспондент Ъ АЛЕКСАНДР Ъ-БЕЛЕНЬКИЙ встретился с АНАТОЛИЕМ АЛЕКСАНДРОВЫМ и его тренером ВИКТОРОМ САФОНИНЫМ.
Наш разговор начался, когда новоиспеченный чемпион вместе с тренером смотрели запись поединка с Лорси. Шел второй раунд.
Виктор Сафонин: Поначалу Толя еще не имел такого большого преимущества, это пришло чуть позже, а третий раунд вышел у него вообще самым сложным.
Анатолий Александров: Да, у Лорси тогда получалось почти все, сейчас сами увидите.
Действительно, третий раунд явно остался за французом, хотя ему и не удалось ни разу потрясти Александрова.
А. А.: В общем, бой складывался без особых осложнений, если не считать рассечения, ну, вы о нем все знаете и так. На всех фотографиях, сделанных после боя, видно, как у меня кровь течет.
В. С.: Да, рассечение было очень серьезное, но врач-француз здорово зашил. Скоро уже швы снимем.
На экране тем временем шел уже четвертый раунд.
А. А.: Вот сейчас будет эпизод, смотрите...
Александров очень уверенно проводил этот раунд и вдруг пропустил довольно сильный удар правой снизу.
А. А.: Я его совершенно не ожидал, честно говоря, даже не видел и в результате очень сильно прикусил язык, хорошо еще, что не насквозь. Боль была адская.
— И вы с такой травмой дрались еще восемь раундов, из которых к тому же почти все выиграли?
А. А.: Меня больше волновало рассечение, которое я получил, когда Лорси ударил головой. Из-за него ведь рефери мог остановить бой. Да и француз стал метить в бровь и продолжал при возможности бить головой, как это обычно делается. Но в общем и целом — это были все проблемы, с которыми я столкнулся. А так — все видел, встречал его, разбирался.
— А как французы встретили вашу победу?
А. А.: Французы — доброжелательная публика, тем более что они меня хорошо знают, я там уже боксирую в шестой раз. Мне даже хотели вместе с этим титулом присвоить звание чемпиона Франции.
— А у Лорси к вам претензий не было?
А. А.: Нет, Лорси — настоящий мужчина. После боя признал поражение.
— У вас есть планы завоевать титул и по другим версиям — WBA, WBC или IBF?
А. А.: Естественно. Прежде всего у меня есть претензии к Хенаро Эрнандесу, чемпиону по версии WBC.
(14 июня прошлого года Анатолий провел с Эрнандесом бой в Техасе. Двое судей из трех отдали победу американцу, но споры относительно судейства в том матче не смолкают по сей день.)
— А как вы сами считаете: вы тот бой выиграли?
А. А.: Да, я смотрел его запись несколько раз и считаю, что выиграл. Вся встреча шла под моим контролем, и он ничего не мог сделать при всех своих прекрасных данных. Он ведь очень высокий — где-то 183 см, и к тому же умный и изобретательный боксер. Левой очень хорошо работает, на средней дистанции тоже. Перекрывает все атаки. Крайне тяжелый соперник. Я бы очень хотел встретиться с ним снова и уж на этот раз постарался бы лучше реализовать свой потенциал и выиграть так, чтобы ни у кого никаких сомнений не осталось.
— А кто будет вашим следующим соперником?
А. А.: Скорее всего, британец Барри Джонс, где-то ближе к осени. Я его не видел никогда, но посмотрим — непобедимых боксеров не бывает.
— Еще один дежурный вопрос: есть ли шанс, что вы будете драться в России?
А. А.: Это вопрос не ко мне, а к моим менеджерам. Я бы, конечно, очень хотел. А то я все время дерусь за границей, публика всегда болеет против меня. Хочется все-таки провести бой и в своей аудитории.
— А тяжело драться, когда публика болеет против тебя?
А. А.: Определенный дискомфорт, конечно, чувствуется. Публика реагирует на каждое движение твоего противника. Он, скажем, наносит удар, который проходит мимо или вскользь, а публика кричит, радуется. Это, надо сказать, давит немного на нервы.
— Толя, скажите, а страшно бывает?
А. А.: Страшно бывало иногда в первые лет пять занятий боксом. И не то чтобы действительно страшно, а просто волновался перед началом. Сердце, там, учащенно билось, или еще что-то в этом роде.
— А когда пропускаешь сильный удар, возникает какое-нибудь ощущение опасности, тревоги?
А. А.: Да нет, если пропустил удар — надо ответить двумя-тремя, а при возможности и пятью ударами.
— Я не случайно спросил вас о страхе. Торрес, который был судьей на вашем матче, несколько лет назад написал книгу о Майке Тайсоне, которого хорошо знал, где писал, что Майк часто испытывал приступы страха перед боем. Тайсон подал на него в суд. Тогда Торрес публично прокрутил кассеты с записями голоса Тайсона, где тот рассказывал, как ему бывало страшно. Майк даже не знал, что такие записи существуют.
В. С.: Нет, у Александрова ничего такого не бывает, вы уж мне поверьте.
— Раз уж мы заговорили о вашем бое с Эрнандесом, вернемся к проблеме судейства. Вот и в последнем бою мексиканский арбитр объявил ничью, за что его не мешало бы дисквалифицировать. Это серьезная проблема в боксе. Что вы можете сказать по этому поводу?
А. А.: Был еще потрясающий случай в Кустанае, кажется, в 1992 году. Я дрался тогда с Присяжнюком из Казахстана. Там последние три раунда были по две минуты! Видят, что он ломается — и все, гонг! Ну, и судьи, конечно, постарались: отдали ему победу. Это было нелепое поражение.
— Анатолий, вам уже тридцать один год. Как долго вы еще собираетесь выступать на ринге?
А. А.: Раньше я думал: вот стану чемпионом мира, и можно капу прибивать гвоздем к стенке. А сейчас собираюсь побоксировать еще, пока есть здоровье.