Британский совет втянул официальных лиц в концептуальную акцию
12 сентября в ГТГ на Крымской набережной открылась выставка "Обитаемый мост — прошлое, настоящее и будущее". Она готовилась в Центре Помпиду в Париже (сейчас там проходит вторая выставка, продолжающая проект — мосты XIX-XX веков), далее прошла в Королевской академии искусств в Лондоне, теперь приехала в Москву. Организатор московской выставки — Британский совет, финансовый спонсор — Мост-банк, информационный — издательский дом "Коммерсантъ". Конкурс среди московских архитекторов на русский обитаемый мост, организованный Еленой Долецкой из Британского совета, выиграли Юрий Аввакумов (I премия) и Александр Бродский (II премия).
Вернисаж проходил более чем торжественно. Ее Величество королева Елизавета II прислала открывать выставку своего племянника Его Высочество герцога Кентского. Юрий Лужков прислал для тех же целей первого вице-премьера правительства Москвы Владимира Ресина. Уровень официальности соответствовал открытию как минимум нового здания Британского совета. Когда же открытие произошло, то перед публикой предстала композиция из многочисленных небольших ванночек, в которых плескались аккуратно выполненные макеты старых мостов. Царил полумрак, макеты подсвечивались, водичка журчала, по ней плавали лодочки, официальные лица по-детски улыбались. Все это напоминало "королевский крокет" из "Алисы в стране чудес", когда в высшей степени официальная церемония оказывается все же детской игрой. К тому же и директором Британского совета, устроившего все эти игрушечные водоемы и кораблики, является Энтони Эндрюс, контр-адмирал флота Ее Величества в отставке. Ни одной подлинной вещи выставка не содержит — все чертежи представлены в слайдах, все макеты новые, единственно аутентичными являются работы русских архитекторов, выигравших конкурс. Так что иного содержания, кроме игры в ручейки и мостики, на первый взгляд и не видно.
В России в силу особенностей исторического развития выставки делятся на "выставки достижений" и концептуальные. Первые открывают лица официальные, а вторые, по известной формуле Булгакова, "лица не официальные, а пожалуй, и праздные". Уникальность экспозиции в том, что ее устроителям удалось втянуть официальных лиц в концептуальную затею. Для Великобритании это, возможно, в порядке вещей. Для России Владимир Ресин, открывающий выставку Юрия Аввакумова и Александра Бродского,— это хепеннинг.
Контр-адмирал Эндрюс полагает, что выставка символична для Британского совета, который сам по себе — мост между Россией и Британией. Мост-банк полагает для себя символичным спонсировать эту выставку. Центр Помпиду считает для себя символичным провести выставку мостов, поскольку она станет мостом в XXI век. Мост — это пустой символ, он может означать что угодно, но что-нибудь обязательно значит. Портос подобрал Мушкетона на мосту, где тот плевал в воду и смотрел на расходящиеся круги. Он решил, что это свидетельствует о философичности натуры.
Архитектура на мосту — а именно в этом состоит затея "обитаемого моста" — всегда символична. Она не связана с реальностью места, не стоит на земле, она висит в нигде, как чистая идея. И лучшие из проектов, представленных на выставке — неосуществленный мост Риальто Андреа Палладио, триумфальные мосты Джона Соана,— выстроены именно на этой метафизике. Они выглядят как духи римских форумов, витающие над водами.
Поэтому идея пригласить к конкурсному участию в выставке русских архитекторов-"бумажников" — это на первый взгляд попадание в десятку. Для них архитектура именно и была чистой идеей, метафизикой, философией. Этим они завоевывали как отечественное архитектурное сообщество, начисто забывшее о философском смысле архитектуры в сражениях с панельными домами, так и западное, открывавшее в их работах 80-х "русский дух" и отдававшее им все архитектурные премии. Беда в том, что "бумажники" уже не те, что были в 80-е годы. В этом смысле показателен поданный на конкурс проект Михаила Белова. Это один из лучших "бумажников", но бывший. По его мнению, обитаемый мост для Москвы — ненужная роскошь. А нужно построить офис. И он даже знает для кого. Для Мост-банка. Проект, кричащий: не нужно концепций, купите меня, купите! А не покупают. Даже премировать не хотят.
Осталось только два архитектора, которые действительно сохранили поэтику "бумажной архитектуры" — Аввакумов и Бродский. Они и поделили между собой первое и второе место. И у обоих концептуальная природа моста становится главной темой проекта. Аввакумов предложил супрематическую композицию из авангарда 20-х гг. Два клина идут друг навстречу другу от двух берегов и касаются в одной точке. Эти клинья — две лестницы через реку, единственная общая точка — единственная общая ступень. Нереальная легкость конструкции превращает два эти клина почти в два световых луча, а сам мост кажется световой композицией. Лестница из света — почти "лестница", ведущая в запредельное пространство. Аввакумов не успел закончить свой макет, но от этого он приобрел дополнительный смысл. Он выглядит как руины себя самого, вавилонской башней, разрушенной за богоборческие настроения.
Мост Александра Бродского — действительно руина. Это фрагмент гигантской колоннады, ушедшей под воду, на которой нарос культурный слой цивилизации. Сам Бродский называет свой проект "памяти Третьего Рима", мост, по его замыслу,— руина былой имперской идеи, вдохновлявшей Москву. Но выглядит это скорее как "чудо-рыба-кит", поднявшаяся из глубины вод, на спине которой наросли леса, поля и поселения. Это — мечта об Атлантиде, бесконечная для русской культуры тема преемственности от античной культуры, мечта о классических руинах, на которых выросла Москва. Это не мост, а историософская концепция.
Какое отношение эти философические спекуляции имеют к реальности архитектурного процесса? А самое прямое.
Пожалуй, главная особенность мироощущения ХХ века, резко отличающая его от всего предшествующего,— своеобразная непривязанность к земле. Человек живет не в доме своих предков, где будут жить его внуки, но — нигде, меняя гостиницу на гостиницу, аэропорт на вокзал. Он не связан ни с какой материальностью, и неважно, как будет передаваться это мироощущение: наивностью космической романтики или почти нереальной легкостью текста в набоковских романах. Это мироощущение скитальца. Мост — идеальное место для этого мироощущения, жизни нигде. Надо только найти форму такого обитания. Это и есть тема выставки "обитаемый мост".
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН