"Оскаровский" комитет России, выдвинув кандидатом на высшую американскую кинопремию фильм "Цитадель" Никиты Михалкова, спровоцировал очередной скандал. Соревноваться за "Оскар" пошлют картину, имеющую наименьшие шансы не то чтобы победить, но хотя бы войти в список номинаций.
Такой конфликт произошел впервые за всю практику существования комитета: его председатель Владимир Меньшов отказался подписать протокол выдвижения, заявив, что результаты голосования были предопределены воздействием административного ресурса. И теперь, даже если документы все же будут подписаны и отправлены в Американскую киноакадемию и та их примет, скандал будет раскручиваться дальше и может серьезно отразиться на судьбе комитета.
"Оскаровский" комитет обнаружил полную несостоятельность — не только по существу, но и по форме. Фактически он провалил "ответственное партийное задание", поскольку подошел к его выполнению крайне неряшливо и непрофессионально, что стало очевидно даже непосвященным. Это тем более странно, что комитет в подавляющем большинстве состоит из людей проверенных и с безупречной служебной репутацией. В его составе режиссеры Владимир Меньшов, Никита Михалков, Владимир Наумов, Геннадий Полока, Глеб Панфилов, Карен Шахназаров, Николай Лебедев, киноведы Кирилл Разлогов, Сергей Лаврентьев и Сергей Лазарук, литературный критик Лев Аннинский. Из них как минимум троих можно причислить к функционерам близких Михалкову киноструктур, а большинство остальных — к сочувствующим.
Подробный экскурс в историю этой команды увел бы нас слишком далеко от предмета. Достаточно заметить, что она сформировалась как продукт деятельности михалковского Союза кинематографистов и его же карманной академии "Золотой орел". После смерти Элема Климова, ранее возглавлявшего комитет, в нем было создано прочное большинство верных михалковцев, а все инакомыслящие, связанные с "Никой", или с новым альтернативным Киносоюзом, или просто ни с кем не связанные, оказались за дверьми этой организации. Даже Андрей Кончаловский, родной брат Михалкова, чью картину "Дом дураков" комитет в свое время активно лоббировал при выдвижении на "Оскар", стал в итоге изгоем: один из немногих российских режиссеров, имеющих международное имя, он публично заявил, что не признает легитимности комитета.
В этом году ситуация с российскими претендентами на "Оскар" оказалась чрезвычайно простой. Наша "индустрия блокбастеров", создание которой инициировал лет десять назад Константин Эрнст, приказала долго жить и обнаружила свое полное ничтожество. Среди коммерческих хитов российского проката российские фильмы занимают нижние строчки рейтингов, а их художественное качество столь ужасающе, что выдвигать их даже на "Оскар" (премию не бог весть какой изысканности) попросту неловко.
Что касается амбициозных артхаусных проектов, то они вполне себе реализуются, но навсегда оседают в фестивальной нише, почти не просачиваясь в коммерческий прокат. Их посещаемость ничтожна. Можно сколько угодно винить тупого зрителя, но если посмотреть на это в оскаровской перспективе, то только сумасшедшему придет в голову выдвинуть на награду Американской киноакадемии "Безразличие" или "Охотника", победителей сочинского "Кинотавра". Российское авторское кино аутично, герметично и не способно взволновать более широкую аудиторию, чем профессиональный зал в Сочи или киноманский в кинотеатре "Пионер". Исключения лишь подтверждают правило.
Элементарная простота ситуации обернулась неразрешимой сложностью. Но даже в этих стесненных обстоятельствах "оскаровский" комитет мог бы поискать и, возможно, нашел бы не самое позорное решение. Крайний вариант: вообще не выдвигать в этом году фильм от России, раз нет ни одного, который имел бы минимальный оскаровский шанс. Но это, конечно, ущемило бы национальную гордость страны, поднявшейся с колен.
Гордость могло бы удовлетворить выдвижение "Елены" Андрея Звягинцева или "Фауста" Александра Сокурова — одного из двух фильмов, награжденных в Канне и Венеции и обладающих безусловной художественной ценностью. Даже если бы они оставили равнодушными американских академиков, мы бы по привычке утешались низким интеллектуальным уровнем Голливуда.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Но ни "Елена", ни "Фауст" не смогли тягаться с "Цитаделью", которая получила большинство голосов. Кто бы сомневался. Итоги голосования — секрет Полишинеля: зная каждого из членов комитета, можно биться об заклад, каков был персональный расклад голосов. Но это даже не интересно. Очевидно, что группа поддержки "Цитадели" сформировалась из людей или подневольных, или не желающих вступать в конфликты с сильными мира сего, или просто циничных и равнодушных — или и то, и другое, и третье вместе. Вот почему они предпочли голосовать за фильм, который провалился в прокате, не был замечен фестивалями и не приобрел никакой серьезной международной известности. Фильм, который к тому же является сиквелом сиквела и с очень большой натяжкой может рассматриваться как самостоятельное произведение.
И вот скандал разрастается, пресса пестрит торопливыми заметками, безбожно путая фамилии и состав членов комитета. Это немудрено: никто на фоне скандала не может дать никакой внятной информации. И вот уже критик Сергей Лаврентьев превращается в "мелкого беса" михалковского союза Клима Лаврентьева, или в составе комитета появляется Людмила Савельева, которая когда-то действительно была в него введена, но сейчас то ли есть, то ли нет. Какое, впрочем, это имеет значение? Даже такие опытные придворные политики, как Кирилл Разлогов, дают сбивчивые комментарии, из которых вырисовывается совсем уж абсурдная картина. Более остальных претендующий на роль идеолога комитета, он заявил, что "голосование за фильм Михалкова в известном смысле было протестным — слишком уж давил Меньшов". Представляю себе Меньшова, давящего на Наумова с Полокой (и примкнувшую к ним Савельеву) и тем самым вызывающего у них протестное желание проголосовать за горячо любимого Никиту Сергеевича.
Чему удивляться, если тот же Разлогов, еще вчера называвший "Предстояние" вершиной современного артхауса, сегодня говорит о "Цитадели" как о "наиболее масштабной картине, которая соответствует представлениям американцев о кино". Да и сам Никита Михалков настолько утратил представление о реальности, что предложил (кажется, искренне) критикам порадоваться: смотрите, какой нынче снимают дорогостоящий артхаус. Выходит, осваиваем бюджет блокбастера, а сборы даем артхаусные: поистине инновационное художественное решение.
Отвлекаясь от казуса с михалковской картиной, остается констатировать то, что сейчас стало очевидно всем. "Оскаровский" комитет на самом деле представляет собой компанию людей, не затрудняющих себя не только тем, чтобы решить задачу, но даже тем, чтобы правильно ее поставить. У них нет никакой концептуальной платформы, каждый существует в своем собственном "кинопроцессе", с оскаровским никак не связанном. Многие годами не смотрят современное кино и в нем не ориентируются. А те, кто ориентируется, держат свои знания при себе, поскольку могут объединиться с остальными главным образом на почве сервильности. Очевидно, что эта структура требует реформирования и обновления. Хотя бы за счет введения реальных кинематографистов, профессионалов нового поколения, чувствующих нерв современного кино и не погрязших в закулисных интригах. Имена их известны.
До последнего времени комитет заботился хотя бы о формальной стороне дела — чтобы процедура выдвижения отвечала регламенту премии и никто не мог бы подкопаться. На сей раз организаторы работы комитета расслабились и отдались на волю волн, а самой сильной волной, естественно, оказалась михалковская. Она и подмяла под себя все остальное. И наружу самым вопиющим образом вышло все, что раньше для приличия было бы скрыто. И то, что одни вообще не проголосовали, а другие делегировали свои голоса. И то, что в комитете фигурируют мертвые души, которых при желании можно оживить. И то, что не было сформулировано хоть сколько-нибудь убедительного обоснования принятого решения: и так скушают. И то, что все же нашелся более здоровый человек, не пожелавший шагать в строю. Все это явные признаки системного кризиса.