Если Верховный суд не восстановит выброшенного на прошлой неделе из предвыборной гонки Владимира Жириновского в кандидатских правах, наиболее реальным претендентом на третье место будет Григорий Явлинский. Однако, как выяснилось из интервью лидера "Яблока" корреспонденту "Власти" Дмитрию Камышеву, сам Явлинский рассчитывает только на победу.
— На старте нынешней избирательной кампании вы, помнится, говорили, что исход выборов предрешен и выиграет Путин. Зачем же вам в них участвовать?
— Я говорил это в начале января, и тогда ситуация действительно была такой. Но с тех пор прошло более полутора месяцев, и ситуация изменилась. Другим становится отношение общества к войне, теперь вопрос о том, является ли это антитеррористической операцией или бессмысленной необъявленной войной, уже не дискуссионный. Произошли очень яркие события, показавшие стратегических союзников Путина. Даже я, выдвигая себя кандидатом в президенты 5 января, не мог представить, что Путин создаст стратегический союз с коммунистами и жириновцами. Стратегический — потому что он не просто соединился с ними по какому-нибудь голосованию, а отдал им ключевые комитеты в Думе на четыре года, открытым голосованием безальтернативно назначил спикером лидера коммунистов Селезнева. Я уже не говорю о военной подготовке, всяких СМЕРШах, о поддержке того же Селезнева в Московской области, об обмене вашего коллеги... Так вот, если 5 января я был уверен, что я кандидат "Яблока", то 20 февраля я точно знаю, что теперь уже представляю не только "Яблоко", а огромное количество людей, которые голосовали за СПС, за ОВР, за "Единство", вообще всю небандитскую, некоммунистическую и разумную Россию. Ситуация становится совсем другой, и борьба приобретает вовсе не символический характер, как это могло казаться 2-3 января.
— И сколько же процентов вы собираетесь набрать?
— 52 процента. 51 будет мало, а 52 мне хватит.
— Хорошо, случилось чудо — и вы выиграли выборы. Что президент Явлинский сделает в первые два месяца своей работы?
— Первое — это стабилизация ситуации на Северном Кавказе.
— Что вы понимаете под стабилизацией? Конец войны, переговоры?
— Надо уничтожить террористов. Но помимо них там живет много других людей. Население Чечни примерно около миллиона, из них, по данным Министерства обороны, примерно 10-20 тысяч боевиков. Остальные — просто люди. Их не надо мочить. Надо сделать так, чтобы с боевиками, террористами и сепаратистами боролись специальные подразделения специальных служб, а все остальные люди жили там, потому что иначе они раньше или позже придут жить прямо к вам. Потому что им надо где-то жить. Вот сейчас 250 тысяч находятся в Ингушетии, там подрастают дети, там осталось еды на три дня, а горячей пищи не было с 1 февраля. Если это вы называете антитеррористической операцией, значит, просто не понимаете разницу. А вся антитеррористическая операция сегодня добилась только ступни Басаева. Полгода войны, полторы тысячи жертв по официальным данным, три тысячи раненых — и из всех террористов удалось только отщипнуть кусок от ноги Басаева. Вот и все наши достижения в области борьбы с терроризмом.
— Что дальше?
— Второй пункт из быстрых решений, которые сразу нужно делать,— это налоги. Третий вопрос — коррупция и оргпреступность. Вот три задачи, которые нужно решать сразу. И если менять ситуацию в России, то любой выигравший президентские выборы будет это делать.
— Значит, тот же Путин, если выиграет, тоже будет делать такие же шаги?
— Да, если сможет оторваться от криминальной номенклатурной системы, которая его выдвинула.
— Вариант с первым местом мы рассмотрели. Если не возражаете, рассмотрим теперь другие...
— Пожалуйста, любые вопросы! Я вовсе не заинтересован в вегетарианском интервью...
— Тогда берем следующий вариант: вы занимаете второе место, выходите во второй тур...
— Будем побеждать во втором туре. А вообще-то я не собираюсь обсуждать второй, третий, пятый, запасной; что будет, если я сломаю ногу; что будет, если вдруг разразится какая-нибудь буря в день выборов и будут снесены участки с лица земли; что будет, если Путин заболеет или если Ельцин выздоровеет; что будет, если Ельцин послезавтра объявит, что он снимает все-таки Путина, потому что Путин ему не подошел и он понимает, что страну нельзя оставить в таком состоянии; и что вообще он теперь окончательно понял, что надо меньше пить и поэтому не будет уходить в отставку... Я не буду это обсуждать, мне это не нужно обсуждать. Если хотите, я вам выделю в штабе политолога, он с вами сядет и обсудит 150 вариантов.
— Кто же окажется вашим соперником во втором туре? Или вы об этом не задумываетесь?
— Абсолютно.
— Вам все равно?
— Мне просто не до этого. У меня много работы. А кто там будет — какая разница? В этом смысле чего мне выбирать: Путин от Зюганова не сильно отличается. Это только Зюганов мог бы ввести военную подготовку, организовать СМЕРШи, обменять вашего коллегу... Единственная разница между ними, которую я заметил,— что Путину его кукла не нравится, а Зюганову его — нравится. Так это тоже неудивительно: просто зюгановская кукла гораздо красивее, чем сам Зюганов... Вот на водку человек цены поднял — зачем он это сделал? Это только Зюганов такие вещи делает, только в коммунистической России поднимали цены на водку, а в царской никогда не поднимали.
— Вообще-то при Ельцине тоже поднимали...
— Если Ельцин принадлежит к какой-либо другой партии, то вы мне подскажите, к какой.
— Значит, обсуждать "вариант Лебедя" 1996 года, при котором вы занимаете, скажем, третье место и в результате оказываетесь председателем правительства при другом президенте, вы не согласны?
— Нет.
— "Нет" в смысле "не согласны обсуждать" или не допускаете такого варианта?
— И обсуждать не согласен, и варианта такого не будет. Вы хотите, чтобы я, как премьер-министр, следил за военной подготовкой в детских садах?
— Так ведь Путин, как вы сами сказали, тоже должен будет пойти по изложенным вами трем пунктам, если захочет.
— Нет, я не так сказал. Я сказал, что он пойдет, если сможет оторваться от своей системы.
— А вдруг сможет?
— Нет. Не вижу пока оснований. Он же человек добрый: Бородина сохранил, Березовского сохранил, своих не сдает.
— Степашин недавно говорил, что "Яблоку" пора бы уже перестать быть вечной оппозицией и заняться конкретными делами. Вы с ним согласны?
— Еще бы! Мы только этим и занимаемся.
— А может, он имел в виду, что "Яблоко" может участвовать в правительстве, даже если президентом будет не Явлинский?
— Главное, что он имел в виду практические дела, а не уголовные. А участие в правительстве с 1993 года — это почти уголовное дело. Только Задорнов умудрился обойтись без этого, поскольку человек он честный. А у всех остальных, как только они уходят из правительства, почему-то начинаются уголовные дела. Проблема с нашим правительством вечно заключается в том, что там не макроэкономикой нужно заниматься, а тем, что граничит с уголовными делами. Система выбрасывала всех, кто умеет работать, и оставляла только тех, кто ее устраивал по каким-то совсем другим признакам.
— Но если эта система все еще действует, и, как показали думские выборы, весьма эффективно, то как же вы собираетесь победить на выборах вопреки ей?
— За ближайшие полтора месяца у очень многих людей должно возникнуть ощущение того, что им очень не хочется, чтобы ими манипулировали на президентских выборах. Я, например, получаю много телеграмм и писем, где люди пишут: вот мы голосовали за "Единство" и никак не предполагали, что наши голоса отдадут коммунистам, а главным союзником Путина будет Селезнев. Система может манипулировать 6-10%, но не может манипулировать 50%. На выборах вы можете получить 10%, а на самом деле — 15%. Такое может быть. А вот сделать так, что вы получили 30%, а запишут вам 4%, так сделать даже в нашей стране, мне кажется, нельзя. А что касается системы, то я должен сообщить вам, что я занимаю ту позицию, которую я занимаю, уже скоро 10 лет. Я участвовал во всех выборах, которые были в посткоммунистической России. И вы знаете или слышали, что участие в выборах в России — вещь не бесплатная. Так вот сам факт участия в них, и все время в группе "А", свидетельствует о том, что в России много людей, которые поддерживают такую политику.
"Я участвовал во всех выборах, которые были в посткоммунистической России. А вы знаете или слышали, что участие в выборах — вещь не бесплатная?"
"Единственная разница между Путиным и Зюгановым, которую я заметил,— что Путину его кукла не нравится, а Зюганову его — нравится"