"Власть" публикует последнее слово Никиты Тихонова и отрывок из последнего слова Евгении Хасис, прерывавшегося 15 раз судьей по причине упоминания не исследовавшихся в процессе обстоятельств.
"Если бы я убил Маркелова и Бабурову, я бы сейчас, наверное, раскаивался. Публично, красноречиво, искренне. Наверное, молил бы о снисхождении, причем вне зависимости от своих прежних показаний. Почему? Это очень просто. Я отлично знаю, какой приговор мне грозит. Перед лицом пожизненного заключения не до гордости. Практика показывает: если человек признал свою вину, если он покаялся, пожизненное ему не дают. Но, даже зная это, я не могу раскаяться в том, чего не совершал. Я не могу раскаяться в том, чего не совершал, даже прекрасно понимая, что мне грозит в случае вынесения обвинительного вердикта без снисхождения. Перед вынесением вердикта я призываю вас: не делайте того, о чем потом вы будете жалеть сами перед собой. Подумайте, что сделает с вами ваша совесть. Подумайте, что будет говорить вам ваша совесть, если вы признаете виновными без снисхождения невиновных людей. Я прошу выносить вердикт по тем преступлениям, в доказанности которых вы не сомневаетесь сами, вот так вот честно посмотря на себя, обратясь в себя. Не позволяйте нечистоплотным, пусть даже разбирающимся в психологии людям принять решение за вас. Вы сами хозяева. Вам никто не указ. Сейчас вы судьи. И помните, что не только подписи, возможно, умелых авторитетных людей будут стоять под вердиктом, там будет стоять и ваша подпись, под этим вердиктом. И вам потом с этим жить".
"В течение всего этого процесса действительно было много неисследованных доказательств, просто потому, что это доказательства нашей невиновности. При этом было очень много сказано того, что действительно не имеет никакого отношения к данному уголовному делу. Были препарированы наши личности за всю нашу жизнь. Попытки вытащить из нашей жизни все самое нелицеприятное, что только можно. Для этого использовались СМИ и много чего еще. Я за 17 месяцев, проведенных в тюрьме, имела возможность взглянуть на свою жизнь со стороны. На жизнь Никиты со стороны, на нашу совместную жизнь. Я понимаю, что грязь просто так не могут лить, она же льется откуда-то. Я понимаю, что, если столько плохого было сказано в наш адрес, наверное, мы не идеальны. Это правда. И я, и он совершали в этой жизни ошибки, и я, и он во многом не правы были. Но мы никого не убивали. Почему же те люди, которые действительно убийцы, в том числе и те, которые сидят в высоких кабинетах и решают наши судьбы и всего нашего народа, у которых руки по локоть в крови, сегодня чувствуют себя прекрасно и, наверное, даже хихикают — и над нами, и над потерпевшими, и над всеми остальными? Не знаю, на каких курортах отдыхает Горячев, не знаю, на каких курортах отдыхают его кураторы из администрации президента. Я тем более не знаю, чем занимается сейчас Рамзан Кадыров и сколько трупов он складывает у себя рядом.
Зато я прекрасно знаю, что, когда в 2009-м я решила заниматься правозащитной деятельностью и пришла в "Русский вердикт", я сделала правильное решение. И я никогда не сверну с этого пути. Вы говорите: как ты можешь защищать русских националистов, на них же по 20 трупов? А я отвечу вам: на них их будет еще и по 50. И еще столько же навешают сверху. Вы говорите мне: как ты можешь защищать бомбистов? А ничего, что их судят по статье "Терроризм" за то, что они подорвали заброшенные железнодорожные пути? Вы спрашиваете меня: зачем же ты защищаешь этих маньяков? А я вам отвечу: да на этих маньяков вся их маньячность повешена дядьками в погонах. Эти маньяки, они вот сейчас там сидят, в автозаках, с большими глазами, постаревшие, хотя им по 15-16 лет. Никаких убийств они в этой жизни не совершали вообще. Это же всем так удобно, взвалить ответственность на детей. Если вы думаете, что, посадив меня или Никиту на пожизненное заключение, что-то в этой стране изменится, вы ошибаетесь. Рано или поздно эти дети вырастут, станут взрослыми. Это сейчас им нечего вам сказать, господин прокурор. Они вырастут и смогут. И поверьте, они будут гораздо сильнее, чем вы, потому что те испытания, которые им пришлось пройти, они гораздо сильнее, чем то, что вы даже чуточку видели.
Но в то же время за 17 месяцев я поняла, что деятельность правозащитного центра "Русский вердикт" сейчас олицетворяет поговорку "Вода камень точит". <...> У меня теперь все. Свое последнее слово я скажу лет через пять".