Куратор выставки ОЛЕГ КУЛИК ответил на вопросы ВАЛЕНТИНА ДЬЯКОНОВА.
— Какое представление у вас было о корейском искусстве до того, как вы взялись за проект?
— Вполне адекватное. Я знал, что там делают соцреализм. Но не знал одной тонкости, благодаря которой появился интерес. Там же нет живописи. Есть традиционная техника, тушь на бумаге. Она напоминает медитацию. Художник ничего не может исправить. Он бесконечно отрабатывает жест. Техника сопротивляется догме, потому что исключает исправление, редактирование — основу любой идеологии. Более того, рисование тушью несовместимо с работой с натуры. Это чисто религиозная техника, линии на воде. Если посмотреть на работы, можно увидеть абстрактные куски. Они напоминают иконы, это копирование совершенного идеала. Здесь прорывается то, что неподвластно ни Великим, ни малым кормчим. Что-то нечеловеческое.
— Политических симпатий к режиму Северной Кореи вы не испытываете?
— У меня вообще нет никаких чувств относительно политиков. Они для меня как блохи: ну есть такие существа, ну и что. Я стараюсь с ними не пересекаться. А если приходится, то общаюсь уважительно, как с демонами, ангелами и другими мимолетными сущностями. Я люблю искусство, то, что вечно. У художников Северной Кореи вечное прорывается. И мы попытались это показать. Интересно, заметят это зрители или нет. Хотя по большому счету наплевать.
— Вы готовы к тому, что выставка вызовет у русского зрителя наплыв ностальгических чувств?
— Ну это же естественно. Многие люди тоскуют по молодости. У них есть дачи, машины, а на бульвар ведь с бутылкой портвейна уже не пойдешь. Проходится сидеть в каком-нибудь занюханном "Пушкине", где пируют казнокрады, где по тебе нет-нет да и скользнет вороватым взглядом Михалков. Ностальгия — это прекрасно, без нее скука.