В Ханкале перед штабом 42-й мотострелковой дивизии состоялось выездное заседание военного трибунала. Перед строем однополчан судили рядовых Евгения Арисова и Виталия Кулемеева, которые продали чеченцам оружие. Война в Чечне заканчивается, и солдаты, готовясь к дембелю, начинают растаскивать, все, что плохо лежит. Поэтому процесс и сделали показательным — чтобы другим неповадно было.
В военное время оружие и боеприпасы хранятся не на складе, а в обычной армейской палатке, которую круглосуточно охраняют. По уставу офицер, заступающий утром на дежурство по роте, должен пересчитать все хранящееся в оружейке и сделать соответствующую запись в журнале. Но на войне мало кто вспоминает про уставы. Этим и воспользовались 20-летние "старослужащие" Арисов и Кулемеев.
По версии обвинения, в ночь на 19 января Кулемеев подошел к часовому перед оружейкой, дал ему сигарету, закурил сам и о чем-то заговорил с бойцом. За это время Арисов откопал полог палатки с противоположной стороны, залез внутрь и вытащил оттуда противотанковый радиоуправляемый снаряд (ПТУРС).
Той же ночью бойцы отнесли снаряд в ближайший поселок Автуры и обменяли его на старенькую магнитолу Panasonic. За магнитолу им потом удалось получить две бутылки водки и коробок анаши. На следующий день операцию повторили. На этот раз чеченцы дали за ПТУРС 300 рублей. На вырученные деньги преступники купили камуфляж для Арисова и две пары новых десантных ботинок.
Пропажу снарядов обнаружили, когда Арисов и Кулемеев стали хвастаться обновками перед товарищами. "Сразу возникло подозрение, что вещи выменяли на боеприпасы,— говорит начальник следственного отдела Ханкалинской военной прокуратуры Олег Жемчужников.— Зарплату здесь, в Чечне, не платят, деньги солдаты получают лишь после возвращения домой". В итоге против воров возбудили уголовное дело.
Во время следствия солдаты утверждали, что ПТУРСы из оружейки не воровали, а нашли в горах. Незаметно принесли их в часть, а затем предложили купить чеченцам из Автуров. Те охотно взяли. Сказали, что стрелять в федералов не собираются, а для самообороны пригодятся.
Уже после первых допросов, осознав всю тяжесть своего положения, воры добровольно согласились возместить части материальный ущерб. Арисову, как организатору, пришлось заплатить 60 тыс. рублей, а Кулемееву, как пособнику, назначили 12 тыс.
"Конечно, два украденных ПТУРСа таких денег не стоят,— говорит зампредседателя военного суда Владикавказского гарнизона Сергей Швецов.— Госцена каждой ракеты чуть больше 3 тысяч рублей. Однако в свободной продаже их, естественно, нет, поэтому и определить размер нанесенного ущерба невозможно. В таких случаях действует приказ министра обороны о кратности: потерял — возмещай в десятикратном размере. Впрочем, что такое 60 тысяч для солдата, воюющего в Чечне — зарплата за три месяца".
Но отделаться компенсацией ущерба ворам не удалось — командование дивизии посчитало, что это слишком мягкое наказание для тех, кто продает оружие противнику. Война идет к концу, дембель близок, а, как известно, именно в этот момент бойцы начинают тащить и продавать все, что можно. Чтобы отбить у других желание обменять свое оружие на водку, решили устроить показательный судебный процесс.
На плацу перед строем солдат судья зачитал приговор и на предателей надели наручники. Арисов получил пять лет колонии строгого режима, а Кулемеев — два года дисбата.
"Легко отделались,— считает Сергей Швецов.— Их спасло то, что боевые действия в Чечне официально называются не войной, а контртеррористической операцией. По законам военного времени за продажу оружия расстреливали".
Правда, сами военные смотрят на проблему иначе. "Солдаты по несколько месяцев сидят в горах,— говорили после суда некоторые офицеры части.— На одних консервах, в грязи и постоянном страхе. Они там даже змей варят и едят, а чистая майка — это вообще предел мечтаний. Такая обстановка здорово влияет на психику, поэтому нельзя судить их слишком строго".
ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА, СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН