В концертном зале Мариинского театра в рамках фестиваля "Звезды белых ночей" состоялся дневной симфонический концерт под управлением Валерия Гергиева. Центральным его событием стало выступление пианиста Алексея Володина. Комментирует ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
Достаточно даже беглого взгляда на афишу нынешних "Звезд белых ночей", чтобы оценить степень галломанства фестивальной программы: основательно подойдя к празднованию года Франции в России, Валерий Гергиев извлек из мариинских репертуарных запасников репрезентативную подборку партитур французских авторов, включающую и раритеты Берлиоза с Массне, и классику прошлого столетия. Гвоздем "Белых ночей" должна была стать гастроль одной из самых ярких звезд фестиваля, Элен Гримо, однако накануне приезда в Петербург первая дама французского пианизма ушла на больничный, отменив вместе с прочими мировыми ангажементами и мариинский тур. В последний момент господину Гергиеву удалось договориться с Алексеем Володиным, в итоге подставившим плечо коллеге — он заменил госпожу Гримо и сыграл вместо нее заявленный в программе соль-мажорный концерт Мориса Равеля.
Более авантажного выхода из сложившейся ситуации трудно было и желать: 31-летний Алексей Володин хоть и выступает в Петербурге относительно периодично, но гораздо реже, чем хотелось бы, — куда чаще востребованного Западом русского пианиста можно услышать в Лондоне или Париже. Изначально на "Звездах белых ночей-2010" господин Володин должен был появиться лишь в июле, с сольным шопеновским вечером — кульминацией серии концертов, посвященных 200-летию со дня рождения польского романтика. Внеочередной визит господина Володина идеально вписался и во франко-русскую программу фестиваля — в очередной раз зарекомендовав себя парадоксально мыслящим интеллектуалом, пианист переформатировал и сыграл шлягер Равеля так, как если бы он был сочинен современником Игоря Стравинского или даже самим автором "Piano-rag-music".
Предсказуемой эта концепция кажется только на первый взгляд. Актуальные идиомы музыки ХХ века Равель облек в форму классицистской концертной модели, предоставив пианистам право свободного выбора одного из разнонаправленных эстетических векторов. В подавляющем большинстве случаев все главные сегодняшние исполнители этого сочинения, от Марты Аргерич до Кристиана Циммермана, предпочитают подчеркивать равелевский пассеизм, в крайних частях выводя на первый план аллюзии на стиль письма французских клавесинистов, а в центральном адажио — микшируя Моцарта с Шопеном. Алексей Володин сынтерпретировал соль-мажорный концерт наперекор этой прециозно-утонченной традиции: не уводя в глубь веков, но точно атрибутируя эпоху создания произведения.
Господин Володин высвобождает заложенную композитором физическую энергию мускульного напряжения, подавая соль-мажорный концерт без всякого куртуазного жеманства, лишь подчеркивая молоточково-ударную, беспедально-инструментальную природу пианизма Равеля. Сочинению, которое привычно использовалось в качестве плацдарма для демонстрации достижений в области фортепианной колористики, пианист возвращает его ключевое средство выразительности — ритм. Кантилена второй части не столько пропевается, сколько ваяется резцом, подчеркивающим скульптурную рельефность формы. Мужественно заостряющая черты равелевского характера волевая и аскетичная интерпретация выявляет принадлежность сочинения породившему его времени. Особенно выгодно интерпретация господина Володина слушалась на фоне двух развернутых по краям программы масштабных симфонических полотен. И сюитой из равелевского же "Дафниса и Хлои", и Десятой симфонией Малера Валерий Гергиев дирижировал как музыкой затянувшегося XIX века: написанные в одно и то же время, около 1910 года, сочинения прозвучали апогеем позднеромантической традиции, в которую можно вдоволь нагнать экстаза, чувственных волн и сочных густых красок. Объективизм пианиста эффектно оттенял гергиевскую мегаломанию даже тогда, когда дирижер властвовал на сцене как будто единолично: сюжетом этого концерта стало столкновение двух диаметрально противоположных культурных моделей и исполнительских стратегий — Валерий Гергиев и Алексей Володин музицируют вместе не первый год, доказывая стабильностью своего тандема справедливость правила притяжения противоположностей.