Конфликт между администрацией Кемеровской области и московской компанией МИКОМ, контролировавшей до недавнего времени Кузнецкий металлургический комбинат, угольный разрез "Черниговец" и Новокузнецкий алюминиевый завод (НкАЗ), достиг кульминации. На первых двух предприятиях властям в конце года удалось сменить руководство. Позавчера были арестованы банковские счета НкАЗа, а вчера, по данным Ъ, в местный арбитражный суд поступил иск "Кузбассэнерго" с требованием признать НкАЗ банкротом. Что стало причиной противостояния и как события будут развиваться дальше, корреспонденту Ъ НИКОЛАЮ Ъ-ИВАНОВУ рассказал президент МИКОМа и председатель совета директоров НкАЗа МИХАИЛ ЖИВИЛО.
В отличие от КМК и "Черниговца", где МИКОМ осуществлял внешнее управление, НкАЗ фактически принадлежит московской компании (МИКОМ владеет около 52% акций завода, а через аффилированные структуры контролирует более 70%). Осенью прошлого года близкая администрации области компания "Кузбассэнерго" в судебном порядке потребовала от НкАЗа выплаты 1,5 млрд руб. компенсации за то, что в 1997-1998 годах НкАЗ платил энергетикам по льготному тарифу. Суд обязал НкАЗ выплатить свыше 700 млн руб. НкАЗ этого не сделал, и позавчера в исполнение судебного решения был арестован ряд его банковских счетов.
— Почему испортились ваши отношения с администрацией Тулеева?
— Они всегда были непростыми. Но сейчас в связи с выборами Тулеев набирает очки на противостоянии с нами. Он очень ревниво относится к нашим достижениям в соцсфере — своевременной выплате налогов и зарплаты.
— По нашей информации, конфликт начался после того, как КМК отказался делать отчисления в областной фонд риска, созданный Тулеевым...
— Предприятие, находящееся под внешним управлением, не может этим заниматься по закону.
— Вас обвиняют в намерении продать КМК структурам, аффилированным с МИКОМом.
— Это не МИКОМ хотел продать КМК, а администрация хотела забрать комбинат себе, чтобы растащить его на части, как "Запсиб" (в июле 1997 года на комбинате было введено внешнее управление; с тех пор оно неоднократно продлевалось.— Ъ). Процедурой внешнего управления предусмотрена продажа имущества предприятия. Трудовой коллектив выступил с предложением купить предприятие. Мы посовещались с потенциальными инвесторами. И они согласились кредитовать КМК, если такое предприятие будет создано.
— Обработать коллектив ничего не стоит. Скорее всего, все-таки вы не хотели терять контроль над одним из крупнейших российских заводов...
— Управляющей компании нужно уметь добиваться консенсуса между коллективом и менеджментом. Почему мы в свое время оказались на КМК? Мы же были не единственными акционерами. Просто трудовой коллектив на конкурсе выбрал именно нас.
— В качестве одной из причин конфликта называют ваше сближение с TWG и близкой ей структурой?
— Я не слышал, чтобы мы с ними сближались. Они оказались в Красноярске в такой же ситуации, что и мы в Кемерово. Поэтому создается впечатление, что против нас работают одни и те же лица. На самом деле мы просто деловые партнеры, связаны поставками сырья.
— Зачем вы перерегистрировали НкАЗ в Московской области? Это любому губернатору не понравится.
— Акционеры, видя нарастающее напряжение, захваты, наезды, решили, что бизнес вести очень сложно.
— Вы встречались в последнее время с Тулеевым?
— Мы искали встреч с губернатором. Но, к сожалению, он не захотел с нами общаться.
— Какие финансовые структуры, по вашей информации, поддерживают Тулеева?
— Была информация, что ряд новых руководителей КМК имеют отношение к "Сибирскому алюминию". Но этих структур очень много. И они меняются. РАО "ЕЭС России" — кредитор КМК. Принимает ли Чубайс участие в управлении КМК, сказать не могу. Но он, безусловно, может влиять на этот процесс.
Я не знаю, кто сейчас главный. Идет торг, кто больше даст Тулееву на выборы. При этом все думают: раз там был МИКОМ, значит, там нефтяной фонтан. Это далеко не так.
— Судя по некоторым косвенным заявлениям Путина, он стоит на стороне Тулеева. Чем вы это объясняете?
— Нет, я не согласен с тем, что Путин — за Тулеева. Путин — человек, уважающий закон. Он стоит на стороне закона. У него просто еще не было времени, чтобы разобраться в этом конфликте.
— Вы пытались встретиться с Путиным?
— Да, мы обращались к нему. Он поручил разобраться и включить нас в федеральные межведомственные комиссии, которые были организованы по обращениям Тулеева.
— Судьбу конфликта может решить только позиция Путина или что-нибудь еще?
— Мы обращались в суд с требованием защитить нашу честь и достоинство от обвинений Тулеева и выиграли. Но суд не может Тулееву вообще запретить клеветать на нас.
— Какие финансовые потери вы несете из-за конфликта в Кемерово?
— Я бы не стал называть вложенные деньги — а только в КМК были инвестированы десятки миллионов долларов — потерянными. Мы надеемся еще вернуться на предприятия. И надеемся, что оборудование, сырье, в которые вложены эти средства, еще не будут разворованы.
— А сколько потеряете на НкАЗе, если вам придется с ним расстаться?
— Мы не собираемся с ним расставаться.
— Тогда что будете делать?
— Мы предложили "Кузбассэнерго" подписать мировое соглашение о рассрочке выплат.
— Но ведь уже идет арест счетов НкАЗа.
— Арест наложен пока только в одном банке.
— Если все же "Кузбассэнерго" будет настаивать на срочном погашении долга, что ждет предприятие? Отторжение имущества?
— Мы ведем переговоры с банками и иностранными инвесторами. В крайнем случае возьмем деньги в кредит и выплатим необходимую сумму.
— На днях был подан иск о взыскании задолженности еще примерно в 600 млн руб...
— Решения суда пока нет. Если оно будет положительным, у нас будет три месяца на его исполнение. Мы возьмем кредит. Но потом обязательно оспорим это решение и вернем деньги. У Тулеева есть только один шанс получить контроль над НкАЗом — приехать туда с ОМОНом и поставить своих руководителей.