Премьера / литература
В книжных магазинах появился новый роман Виктора Пелевина под названием "Т". С непредсказуемой жизнью героя, названного этой буквой, ознакомилась АННА НАРИНСКАЯ.
Самое начало ХХ века. Двое случайных попутчиков — длиннобородый священник и усатый господин в клетчатой паре — любуются из окна поезда видами русской природы и ведут неспешный разговор. Из их беседы выясняется, что причудливое строение, красующееся на вершине холма,— это Ясная Поляна, усадьба графа Т. (они так и произносят "граф Тэ"), "защитника угнетенных, благородного аристократа, не боящегося бросить вызов злу там, где бессильны полиция и правительство" и к тому же любимца женщин. Что исповедуемое графом учение "непротивление злу насилием" (сокращенно "незнас") — это вид восточной борьбы, приемы которой исключительно смертоносны. Что за "греховные и непотребные деяния" графа недавно отлучили от церкви. И что недавно этот граф принял решение уйти в Оптину пустынь, каковая пустынь — это не совсем даже понятно, что такое. То ли тайный монастырь, то ли явка опасных сектантов, то ли "принятое у секты исихастов обозначение предельного мистического рубежа, вершины духовного восхождения". В любом случае в правительственных кругах проникновение туда графа считается нежелательным, так что, по словам клетчатого господина, "наперерез ему посланы лучшие агенты охранки".
Поезд въезжает в тоннель. Трах, пах, "клубы сизого дыма", клетчатый на полу без сознания, а бородатый священник, оказавшийся бородатым же графом Т., смело прыгает из окна купе в реку, используя свою рясу как парашют.
Встревоженному — не судьбой графа, конечно, а несвойственной любимому автору одномерностью этого стилизованного бреда — читателю выдохнуть с облегчением приходится довольно быстро. Еще до сотой страницы выясняется, что граф Т.— это литературный герой, прототипом которого отчасти является великий писатель. Повествование о графе Т. придумывают в начале ХХI века некий Ариэль Эдмундович Брахман и подчиненная ему бригада авторов: Митенька Бершадский, в чьем ведении находятся гламур и эротика, остросюжетник Гриша Овнюк, "криэйтор психоделического контента" Гоша Пиворылов и еще один — шизофреник, нервно реагирующий на рецензии критиков, сетующих, что "погас волшебный фонарь". Он отвечает за метафизические раздумья и мистические прозрения.
При этом дикая — во всех смыслах — переменчивость истории графа Т. вызвана не соперничеством ее создателей, а закидонами заказчиков "проекта" и, главное, их постоянной сменой по ходу развития экономического кризиса. На эту нестабильность наследственный каббалист Брахман, вступающий время от времени в общение со своим героем, постоянно ему жалуется. Владельца торгово-издательского дома "Ясная Поляна" Армена Вагитовича Максудова, желающего издать "прочувствованную книгу о том, как граф Толстой на фоне широких полотен народной жизни доходит до Оптиной пустыни и мирится перед смертью с матерью-церковью", сменяет кризисный менеджер Сулейман — ему нужен "нормальный триллер с элементами ретродетектива, чтобы впарить ботве по самые бакенбарды". Либеральный чекист полковник Уркинс хочет вообще не книгу, а компьютерную игру — "иронический ретрошутер", где герой совсем даже не Толстой, а Достоевский. Пиарщик РПЦ архимандрит Пантелеймон хоть и велит вернуться к книжному формату, но, будучи человеком "очень конкретным", требует, чтобы были изображены духовные мучения графа, передан весь ужас церковного проклятия, показано, что бывает с душой-отступницей после извержения из церкви.
В общем, вы хотели Пелевина — вы его получили.И эта густопсовая пелевинскость хоть и заставляет сердце дрогнуть от нежности, но разум приводит в некоторое недоумение, если не сказать раздражение. Ну почему такая верность выбранному некогда пути, а проще говоря, приему? До такой степени, что кажется — шаг влево, шаг вправо грозит если не расстрелом, так падением в столь любимую этим автором пустоту.
И это, да, однообразно и даже, может быть, надоедает. А еще — это замечательно. Потому что кто же, как не Пелевин, даст нам все те слова, которые мы будем повторять со смехом и, чего уж таить, восхищением.