Завтра начинается трехдневный официальный визит Виктора Черномырдина в Узбекистан. Российского премьер-министра ждут в Ташкенте с марта, когда в столице среднеазиатской республики были проведены межправительственные переговоры на уровне вице-премьеров. Заключение в марте двустороннего соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве в 1995 году позволило возобновить поставки хлопка в Россию. Вопросы же долгосрочного экономического сотрудничества, а также вступления Узбекистана в трехсторонний таможенный союз могут быть решены, судя по настроению узбекских властей, только в результате личных встреч президента Ислама Каримова с Виктором Черномырдиным.
Российско-узбекские экономические связи напоминают суженную на полполосы улицу: в сторону Ташкента дорога явно шире. Находясь в 1992-1993 годах в зоне ответственности российского рубля, Узбекистан получил от России и не оплатил товаров на сумму $418 млн. Этот так называемый технический кредит был переоформлен в государственный, однако его погашение начинается только в 1996 году. Центральному банку Узбекистана неожиданно удалось получить у российских коллег осенью 1993 года и наличный кредит в размере 50 млрд рублей, форма обслуживания которого до сих пор не согласована Банком и Минфином России. Правда, вплоть до этого года поставки в Россию главного экспортного товара Узбекистана — хлопка — шли по ценам ниже мировых в среднем на 30%. Однако это достигалось в основном за счет российской стороны, поставлявшей энергоносители и лесоматериалы в рамках межгосударственных соглашений по внутренним ценам. В 1995 году Ташкент резко переходит к торговле хлопком, в том числе и с российскими потребителями, по мировым ценам, превышающими $2000/т. Встречные поставки российских товаров также стали осуществляться исходя из мировой ценовой конъюнктуры. Казалось, был достигнут ценовой паритет на основе общемировой практики, что должно бы содействовать сбалансированности двусторонней торговли.
Однако сказались различия в степени государственного вмешательства в экономику. Узбекистан продолжает оставаться государством с преимущественно директивной экономикой, рыночные реформы в этой республике находятся в зачаточном состоянии. Президент Ислам Каримов может единоличным решением устанавливать цены на основные узбекские экспортные товары, его российские vis-a-vis лишены такой возможности. В особенности это касается контроля за экспортируемыми в Узбекистан лесоматериалами, которые ташкентские эмиссары, минуя Росконтракт и умело используя хронические неплатежи местных потребителей, скупают у сибирских производителей фактически за бесценок.
В этих условиях взаимоувязанные госпоставки доживают последние дни. России выгодно перейти к межгосударственным прямым связям хозяйствующих субъектов, создавая им при этом наиболее благоприятные условия. В ходе ташкентских переговоров должен быть подписан ряд документов (меморандум о всестороннем развитии и сотрудничестве, соглашение об основных принципах и направлениях экономического сотрудничества на 1996-1997 гг., а также о конвертации и взаимном признании национальных валют), которые должны обеспечить переход от казенно-обезличенной к рыночно-взаимовыгодной системе двусторонних экономических связей.
Восточная традиция ведения переговоров строится на личностном факторе. Здесь уровень представителей сторон часто определяет исход дела. Не случайно решение всех наиболее спорных вопросов в российско-узбекских отношениях Ислам Каримов оставил до приезда в Ташкент Виктора Черномырдина, которого узбекский президент называет "родным для Узбекистана человеком". Можно предположить, что двум лидерам удастся по-родственному решить вопрос о вступлении Ташкента в трехсторонний таможенный союз. Однако готовность Каримова вступить в таможенный клуб России, Белоруссии и Казахстана может обернуться двоякими последствиями. Если Ташкент будет твердо следовать правилам игры, установленным Москвой и Минском, то реальная значимость таможенного союза повысится (фактически в таком случае не остается преград для вступления в союз других среднеазиатских стран). Хотя на поверку Ташкент может оказаться троянским конем Центральноазиатского экономического союза.
КОНСТАНТИН Ъ-ЛЕВИН