В Москве с участием 30 официальных делегаций открылось пятое заседание Целевой группы по финансовым институтам для Ближнего Востока и Северной Африки. Оно проходит в рамках принятого в прошлом году экономическим саммитом в Касабланке решения о создании регионального банка развития. Россия, как сопредседатель касабланкского форума, полагает, что финансовая поддержка ближневосточного мирного процесса обеспечит более благоприятные условия для достижения мира, стабильности и плодотворного сотрудничества в регионе.
Год назад в Касабланке на первом экономическом саммите Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА) лидеры 61 страны и 1114 ведущих фирм мира занялись футуризмом. И в самом деле, складывалось впечатление, что они собрались, дабы помечтать о жизни на огромном пространстве от Гибралтара до Анатолии, от Мертвого моря до Пиренеев и вообще по берегам Средиземного моря, которое, по образному замечанию марокканского короля Хасана II, должно стать "Галилейским озером мира".
Этот регион в течение последних пяти лет продемонстрировал рост ВНП на 22%, уступая лишь АТР (аналогичный показатель для развитых стран Запада составил лишь 11%). Регион отличается и завидной плодовитостью жителей: его население удвоилось за последние 25 лет, достигнув 300 млн. Не отстает и урбанизация: 60% жителей БВСА обитают в городах (27 из них — с населением более 1 млн). Все это породило ситуацию, которую принято называть "вызовом". Регион оказался на перепутье, откуда ведут лишь две дороги, — к убогости и нищете (арабы и сегодня недалеко от них ушли — уровень жизни на Ближнем Востоке не превышает 5% от западного) или к процветанию. Нужны деньги. И много. Они, кроме известного качества не обладать запахом, имеют и еще одно свойство: чем больше деньги, тем сильнее они "боятся" стрельбы. Арабы же вкладывали свои нефтедоллары где угодно, но только не на родине. С 1985 года они сделали на $600 млрд больше инвестиций в Европу, чем европейцы — в БВСА. А в целом за последние 20 лет вывоз капитала из региона на $180 млрд превысил ввоз. Финансовая помощь извне не меняет печальной картины: доля стран БВСА в мировом объеме экономической помощи сократилась с 22 до 15% в 80-90-х годах — за счет увеличения доли Восточной Европы.
Получившая в кулуарах прозвище "Давос-2" касабланкская конференция была призвана обозначить — что и удалось — контуры нового экономического и политического порядка в регионе. Россия, будучи коспонсором процесса урегулирования на Ближнем Востоке, была представлена там министром иностранных дел Андреем Козыревым, сидевшим на церемонии открытия — что любопытно — по левую руку от марокканского короля. По правую — все же Уоррен Кристофер. И нельзя не отметить в этом нюансе некой вполне прагматичной подоплеки. В отличие от России (приглашения в Касабланку организаторы конференции разослали, помимо МИД, еще в целый ряд госведомств, в том числе и в МВЭС, но безответно), США на представительство не поскупились. В составе их делегации замечены были и высокопоставленные чиновники министерства торговли, и мощнейшей страховой компании OPIC, и многочисленные представители крупного бизнеса.
Идея Касабланки — противопоставить экономический рост и развитие росту исламского фундаментализма и наполнить политический процесс, начатый конференцией 1991 года в Мадриде, экономическим содержанием. То есть речь идет о том, что поступательное экономическое развитие региона может дезактивировать такое, например, явление, как палестинский терроризм. Эту же мысль высказывал и Андрей Козырев. По его словам, процесс политического урегулирования на Ближнем Востоке должен быть подкреплен экономически, а в перспективе — и интеграцией стран региона. И Россия заинтересована в этом сотрудничестве, в частности, в области энергетики, водного хозяйства, транспорта, телекоммуникаций и банковского дела. Но о конкретных российских разработках на перспективу в Касабланке речи не было. Хотя очевидно, что от капиталоемких проектов в регионе, коими известен был СССР (Асуанская плотина, например), в нынешних условиях необходимо переключиться на другие сферы, в частности, туризм. Ибо главная проблема — финансирование: Россия здесь может уповать либо на коммерческие банки, либо на третьи страны (не исключено, что в их числе могут оказаться и государства Персидского залива). Запад же, едва дождавшись даже неполного ближневосточного замирения, уже выдвигает весьма амбициозные предложения: скажем, строительство газопровода из Алжира через Марокко в Испанию и дальше — в ЕС или создание СЭЗ "Ближний Восток — Северная Африка". Не без инвестиционных инъекций США, разумеется. И не без взаимной выгоды, конечно.
За право осчастливить Средиземноморье инвестициями американцы уже схлестнулись с ЕС. Европа, не без взаимности, хочет прочно привязать к себе Средиземноморье — об этом пойдет речь на ноябрьской конференции ЕС в Барселоне. США — сделать регион как можно более независимым от Старого Света. Создание единого экономического пространства, включающего ЕС, Средиземноморье, Центральную и Восточную Европу, привело бы к появлению рынка, объединяющего до 40 стран и 800 млн человек.
Россия же пока ограничивается целью лишь "застолбить" свое место в регионе. Но далее "чистой политики" дело, увы, почти не идет. И теперь, принимая гостей в Москве уже по экономическому вопросу, Россия действует чуть-чуть вдогонку ситуации. Вынесенный на московское заседание вопрос о создании Банка реконструкции и развития региона (по типу ЕБРР) с уставным капиталом в $10 млрд для России вряд ли может стать "дипломатическим коньком". США еще в Касабланке настаивали, чтобы банк фактически управлялся ими, по крайней мере, первые два года. Скептически к этой идее относятся и во Всемирном банке: там могли бы дать "добро" на создание новой финорганизации, но при условии, чтобы большая часть ее активов принадлежала "семерке" или, в любом случае, находилась вне пределов региона. Так что инициативу здесь перехватить трудно.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ