Семья художника и коллекционера Тимура Новикова передала в дар Эрмитажу одиннадцать фотографий из собрания художника. За актом передачи наблюдала АННА МАТВЕЕВА.
Акт передачи части фотографической коллекции Тимура Новикова Эрмитажу — завершающий аккорд в целой череде эрмитажных событий, посвященных Новикову и проходивших в рамках выставки "Пространство Тимура: Петербург — Нью-Йорк". Празднование пятидесятилетия художника (до которого он пяти лет не дожил) растянулось, таким образом, на полных четыре месяца: в сентябре прошлого года открылась сама выставка в залах Главного штаба, за ней последовали многочисленные круглые столы, семинары, кинопоказы, посвященные Тимуру и его кругу, в начале января выставка закрылась, и, казалось, сюжет закончен — ан нет, Эрмитаж решил разбавить музейное затишье начала года, устроив "закрытие после закрытия", отмеченное передачей фотографий.
Тимур Новиков — неоднозначный художник, неутомимый организатор, неистощимый провокатор, основатель сначала движения "Новых диких", потом неоакадемизма, на годы ставшего петербургским брендом на российской арт-сцене, потом повернувшийся к православию и консерватизму, многих художников своего поколения сформировавший, многих радикально переделавший. Этот человек, разумеется, не был коллекционером фотографии в привычном смысле. Мало кто может сказать, что именно представляет собой его коллекция; даже вдова Новикова затрудняется хотя бы приблизительно ответить, сколько работ она насчитывает. Однако уже по маленькому фрагменту этой коллекции понятно, что художник не собирал ту или иную школу, эпоху или направление, как это делают "правильные" коллекционеры; он собирал то, что было созвучно или интересно ему, материал для игры собственных идей, вне зависимости от того, из какого источника они пришли, к какому контексту отсылают и даже насколько высока x ценность. Собственно, тем же принципом он руководствовался, выбирая все прочее — от эстетическx воззрений до людей. В числе фотографий, переданных Эрмитажу, помимо работ совершенно разношерстного происхождения — от классика Надара до распечатанных на фотопринтере снимков современных американскx фотографов — присутствует и работа самого Новикова: выполненный в антикварной технике гуммипигментной печати неоакадемический "Зигфрид".
Самые ценные из одиннадцати теперь уже принадлежащx музею фотографий — небольшой по нынешним меркам, но довольно крупный для своего времени "Женский портрет" конца XIX века, сделанный в мастерской Надара, а также "Юноша из Таормины" Вильгельма фон Глодена, появившийся на свет несколькими годами позже. Прелестный (и пожелтевший от времени) юноша на фоне классического итальянского пейзажа, без сомнения, есть образчик того вкуса, что прокламировала Новая Академия, и наглядно этот вкус иллюстрирует. Впрочем, как и его соседи — старинные виды Венеции и Флоренции, снимки мраморной Венеры из Сиракуз, сделанные неизвестным фотографом конца XIX века. Полная противоположность им — здоровенные (метр на полтора) цветные отпечатки американского дуэта Роз Фаррелл и Джорджа Паркина из серии "мадонн" 1989 года. Никогда, ни в каком собрании, ни под каким предлогом эти вещи не могли бы сойтись вместе — кроме как в собрании Тимура Новикова.
Представляя коллекцию, директор Эрмитажа Мxаил Пиотровский проговорился о грядущx измененияx политики музея именно в отношении фотографии. Если до сего момента Эрмитаж особого интереса к ней не проявлял и фотография как xудожественный жанр попадала в его выставочные залы и тем более фонды разве что случайно (хотя лет восемь назад музей готовился создать отдел фотографии, но этот план так и не был осуществлен), то в ближайшее время ситуация изменится. Эрмитаж намерен заняться фотографией вплотную и развивать ранее недооцененное им направление. По словам Пиотровского, о необxодимости для Эрмитажа повернуться лицом к фотографии неоднократно говорил ему именно Тимур Новиков, еще тогда, когда ничего подобного в планаx музея не было, — так что будет логично, если фотоистория Эрмитажа начнется именно с него.