Мы убеждаем себя – без нового платья вполне можно обойтись, особенно если имеются старые, особенно в нынешнее непонятное время. И действительно – обойтись можно, а время непонятное и печальное. То есть ровно такое, когда новое платье больше всего нужно.
Новое платье – предмет особый. Оно вообще имеет к душе едва ли не больше отношения, чем к телу. Это понять совсем не трудно. Вот, например, Вильям Сидней Портер, прославившийся под именем О. Генри, это понимал. Есть у него рассказ, который свидетельствует о том, что человек, придумавший благородных жуликов Джеффа Питерса и Энди Таккера и прекрасно разбиравшийся в вопросах филантроматематики и поросячьей этики, в философии нового платья разбирался не хуже.
Рассказ «Пурпурное платье» написан в 1907 году – это время, кстати, отнюдь не было временем всеамериканского благоденствия. Главная героиня по имени Мэйда – «девушка с большими карими глазами и волосами цвета корицы, продавщица из галантерейного магазина „Улей“» – восемь месяцев экономила, чтобы скопить восемнадцать долларов.
Не стоит пытаться рассчитать, как за сто лет изменилась покупательная способность доллара, – дальше все становится ясно: «Этих денег ей хватило, чтобы купить все необходимое для платья и дать четыре доллара вперед за шитье». Еще четыре доллара Мэйде предстояло уплатить в День благодарения. Тогда она сможет забрать у портного свое роскошное пурпурное платье («юбка в складку, лиф отделан серебряным галуном, белый воротник, в два ряда тесьма, и баска в складку, и пышные рукава в складку, и бархатка на манжетах с отворотами») и пойти в нем на традиционный обед по случаю Дня благодарения – «в праздник надеть новое платье – что может быть чудеснее!»
Этот праздник хозяева «Улья» давали ежегодно, а роль главного кавалера на нем играл мистер Рэмси – молодой джентльмен столь достойных качеств, что «каждая из десяти молодых продавщиц каждый вечер, прежде чем заснуть, сладко грезила о том, как она, став миссис Рэмси, будет жарить ему свиные котлеты с луком».
Дальше начинается грустное – квартирная хозяйка хочет выселить задолжавшую ей непутевую подругу Мэйды, и благородная героиня отдает те самые «окончательные» четыре доллара. Теперь она не может выкупить у портного свое новое платье, а идти на вечеринку в неновом она не хочет. И точно – разве это в радость, идти куда-то в неновом, когда вы настроились на новое?
Совсем поздно вечером печальная Мэйда идет к портному, чтобы сказать, что не может выкупить платье. И тут – тра-да-дам – старик портной отдает девушке наряд и без четырех долларов. Портной на то и портной, чтобы понимать в том, как нужны платья, особенно новые.
И вот Мэйда надевает свое новое платье и выходит на улицу, под дождь. «Люди пробегали мимо, низко опуская зонтики и плотно застегнув плащи. Многие из них изумленно оглядывались на красивую девушку со счастливыми глазами, которая безмятежно шагала сквозь бурю». Тут О. Генри разражается гневными восклицаниями: «Вам этого не понять… Вы не представляете себе, что это такое, жить с вечной мечтой о красивых вещах». А вот и нет – мы это прекрасно себе представляем. Мы ведь прекрасно помним, как это – жить с «мечтой о красивых вещах» и знать, что эти мечты вряд ли осуществятся. Знать, что новое платье, во всяком случае такое, какого хочется, – вещь недоступная, почти фантастическая. Именно потому, что мы все это прекрасно помним, мы – совсем как Мэйда – еще умеем быть от нового платья по-настоящему счастливыми и совсем этого не стыдиться.
У Мэйды не было Дня благодарения. У нее был совсем другой праздник – праздник нового платья. Вернее, так – ее новое платье само по себе составляло праздник. Праздник, который в прямом смысле слова всегда с тобой. Это праздник, который отражается в стеклах витрин, в зеркальных стенах кафе, в глазах внимательных собеседников и даже случайных прохожих. «У Мэйды не было зонтика, не было галош. У нее было пурпурное платье, и в нем она вышла на улицу. Кто-то вышел из-за угла и загородил ей дорогу. Она подняла голову – это был мистер Рэмси, и глаза его горели восхищением и интересом. „Мисс Мэйда, – сказал он, – вы великолепны в новом платье“».
Идея вроде бы такова: наденьте новое платье – мистеру Рэмси просто ничего не останется, кроме как выйти из-за угла. Но вот дальше может произойти всякое: Мэйда, встретив восторженный взгляд управляющего, «зарделась и чихнула», ну а вы можете спокойно идти себе дальше, смерив нахала холодноватым взглядом, – ведь вам и вашему новому платью так хорошо вдвоем. Даже в такое непонятное время.
Однако на самом деле мораль в рассказе иная: отдай бедной подруге последнее – получишь и новое платье, и мистера Рэмси. Тоже очень своевременная мораль. Хорошо бы еще, чтобы продавцы новых платьев брали пример с огенриевского портного. Особенно в такое время.