19 декабря 2007 года, на президентских выборах в Республике Корея победил кандидат от консервативной партии "Ханнара" Ли Мен Бак. Новые консерваторы принялись выкорчевывать семена социализма, посеянные левыми.
Шок — это по-нашему
Для каждого жителя Южной Кореи воспоминания о конце 1990-х годов до сих пор неразрывно связаны с шоком азиатского финансового кризиса, банкротством крупнейших компаний, интервенцией Международного валютного фонда (МВФ) и невероятно тяжелыми временами. В 1997 году уходящий с политической сцены тогдашний президент Ким Ен Сам и его правительство как бы случайно обнаружили, что после активно проводившейся политики открытия внутреннего рынка для иностранных инвестиций, поспешного вступления в Организацию экономического сотрудничества и развития и чрезмерных корейских инвестиций в недвижимость Юго-Восточной Азии Корея вдруг стала страной-банкротом.
Причин для этого было множество. Специалисты до сих пор спорят, какая из них сыграла самую зловещую роль. Одни обвиняют спекулянта Джорджа Сороса, другие ищут подвох в незрелости внутриэкономической политики тогдашних южнокорейских властей. Однако все наблюдатели сходятся во мнении, что кризис в стране возник из-за несоответствия между старыми, заложенными еще при диктаторе Пак Чжон Хи методами экономического управления и новыми условиями демократизирующегося общества и глобальной зависимости экономических структур разных стран. В тех условиях Южной Корее ничего не оставалось делать, как объявить миру о своей неплатежеспособности и упасть в ноги к МВФ с просьбой о помощи.
Верно, но медленно
Эту рискованную, но необходимую миссию взял на себя президент Ким Дэ Чжун, приведенный к присяге в 1998 году. Известный как самый стойкий и честный из всех южнокорейских политиков-диссидентов, он провозгласил общенациональную мобилизацию всех ресурсов с целью скорейшей выплаты внешнего долга, пригласил в Корею иностранных советников из МВФ, позволил беспрепятственно обрушиться целому ряду убыточных банков и чеболей (кор.— "крупные производственные и торговые конгломераты, тесно сотрудничающие с государством"). Внешний долг страны был в короткий срок реструктуризирован и выплачен за счет выделенных Корее спасительных $56 млрд. Внутренняя экономическая ситуация была взята под бдительный надзор вновь созданными аудиторскими структурами. За считанные год-два свершилось чудо: Южная Корея вновь вышла на передовые рубежи мировой экономики, постоянно увеличивая экспортные показатели.
Пять лет правления Ким Дэ Чжуна были отмечены также стремительным улучшением отношений с Северной Кореей. В июне 2000 года Ким Дэ Чжун встретился со своим тезкой Ким Чен Иром в Пхеньяне, где подписал декларацию о мирном объединении родины. В 2002 году Кубок мира по футболу, проводившийся в Республике Корея и Японии, существенно улучшил напряженные отношения Сеула с бывшей метрополией. Стратегическое партнерство с США было дополнено укрепляющимися торговыми связями с этим самым крупным рынком для экспортной корейской продукции. Однако уже тогда стало ясно, что экономика Южной Кореи из быстро развивающейся превратилась в медленно стагнирующую. Годовой процент роста ВНП хоть и вернулся в положительную зону, но редко когда превышал 3-4%.
Назад, к социализму
С вступлением в 2003 году в должность президента Но Му Хена, продолжателя дела Ким Дэ Чжуна, темпы проведения реформ в экономике существенно замедлились. Безработица (официальная и скрытая) стала принимать угрожающие масштабы, разрыв в благосостоянии бедных и богатых вернулся к послевоенным пропорциям. Президента Но Му Хена начали критиковать за все неудачи, включая стремительно портящиеся отношения с Японией и США. Ему даже объявили импичмент. И он даже подал в отставку. Но конституционный суд снова вернул его к власти. Понятно, что в такой суматохе проведение каких-либо реформ не могло быть приоритетным направлением деятельности правительства Но Му Хена. Вместо серьезных экономических преобразований Южная Корея в начале 2000-х годов переживала взросление институтов власти и укрепление гражданского общества. Многие "социалистические" проекты Но Му Хена были нацелены на улучшение условий труда и жизни граждан, внедрение новых технологий в образование и здравоохранение.
Южная Корея стала чем-то напоминать Европу, где забота государства и местных властей сосредоточена на благополучии всех социальных групп и слоев. Много средств и сил было вложено в обновление и развитие инфраструктуры (завершен новый международный аэропорт в Инчхоне, скоростная железная дорога КТХ). Однако многие ставившиеся цели так и не были достигнуты. Начавшаяся образовательная реформа закончилась скандалом. Борьба с коррупцией в высших эшелонах власти быстро выявила и поставила под удар нечистых на руку соратников самого Но Му Хена. Форсирование национального престижа обернулось испорченными отношениями с Китаем и Японией из-за спорных территорий.
Несмотря на завершение переговоров о беспошлинной торговле с США, второй межкорейский саммит в Пхеньяне и другие внешнеполитические успехи, администрация Но Му Хена в целом не оправдала ожиданий большинства избирателей. За те пять лет, пока он находился у власти, рост южнокорейского ВНП был одним из самых низких в Восточной Азии, а уровень реальных доходов на душу населения и проблема трудоустройства продолжали вызывать серьезное беспокойство. Последней каплей, переполнившей чашу терпения электората, стало испытание Северной Кореей своей ядерной бомбы в 2006 году. У многих создалось впечатление, что северокорейский режим напрямую субсидируется сеульским правительством за счет южнокорейских налогоплательщиков.
Вперед, к капитализму
После всего этого победа Ли Мен Бака, главного претендента на кресло в президентском дворце от партии консерваторов, оказалась делом почти предрешенным. Бывшего мэра Сеула и депутата национальной ассамблеи с шестилетним стажем поддержала почти половина избирателей (48,7%). Для Южной Кореи такой результат означал поддержку радикальной смены курса.
Действительно, еще во время своей избирательной кампании Ли Мен Бак выдвинул экономический рост и новые социальные программы в качестве приоритетных направлений своих реформ. В своей так называемой "Программе 747" он пообещал довести ежегодный рост ВНП до 7%, увеличить средний доход на душу населения до $40 тыс. в год и вывести южнокорейскую экономику на 7-е место в мире (в настоящее время она находится на 13-м месте). Помимо этого в предстоящие пять лет новая администрация обязалась создать 600 тыс. новых рабочих мест, уменьшить цены на энергоносители, сократить налоги на топливо и таким образом повысить жизненный уровень среднего класса.
Правда, в программе консерваторов были и весьма странные проекты. Например, строительство нового водного канала длиной 540 км, который должен был соединить столицу с портом Пусан на юге страны. Это создало бы 300 тыс. новых рабочих мест и позволило соединить все существующие водные пути в одну грандиозную транспортную артерию. Но предполагаемая стоимость проекта оказалась астрономической, критика со стороны сторонников охраны окружающей среды беспрецедентной, а нужда в самом канале вдоль полуострова, и так окруженного со всех сторон водой, сомнительной.
Не обошлось и без обещаний перемен во внешней политике. Консервативные круги, интересы которых выражает партия "Ханнара", никогда не испытывали симпатий к коммунистическому режиму в Северной Корее. Именно поэтому уже во время своей предвыборной кампании Ли Мен Бак заявил, что в случае его избрания президентом отношения с северным соседом подвергнутся серьезной ревизии. Он также высказывался за сближение с США (традиционным и главным стратегическим партнером Южной Кореи) в координации действий по отношению к КНДР. Так называемая "Доктрина Ли Мен Бака", состоящая из семи пунктов, выгодно отличалась от внешнеполитических взглядов его конкурентов тем, что не замыкалась лишь на отношениях с традиционными пятью державами (то есть США, КНДР, РФ, КНР и Японией).
Сотрудничество и взаимодействие со странами Восточной Азии должно, по мнению Ли Мен Бака, создать основу для "Эры Великой Азии XXI века". Вклад Южной Кореи в международное содружество позволит ей играть роль серьезной мировой державы и будет соответствовать передовому экономическому статусу, достигнутому РК за последние годы. "Энергетическая дипломатия" в отношениях с самыми развитыми странами мира поможет РК добиться успеха в создании регионального "пояса энергетического сотрудничества" и международного "энергетического шелкового пути". По замыслу Ли Мен Бака Корея также должна осуществить глобализацию своей культуры через открытость и взаимный обмен с другими странами. Особое внимание уделяется укреплению традиционных дружеских связей между РК и США, а развитие "стратегического мастер-плана" в этих отношениях позволит сохранить общность взглядов и ценностей.
Кукурузный прожект
Намерения новой президентской администрации пересмотреть все соглашения, достигнутые между Севером и Югом за последние несколько лет, порядком насторожили либерально настроенную общественность. Согласно "Доктрине Ли Мен Бака", стратегическая политика Сеула должна заставить КНДР, во-первых, отказаться от своей ядерной программы и, во-вторых, провести серьезные реформы. Такая "прагматическая" внешняя политика, по мнению Ли Мен Бака, будет отвечать интересам национальным, а не идеологическим. Однако этим настроениям противоречат попытки самого Ли Мен Бака и других консерваторов увязать прогресс в межкорейских отношениях с решением двух серьезных проблем — это состояние прав человека в КНДР и ее ядерные амбиции.
Уже в начале 2008 года, не дождавшись процедуры инаугурации, переходный комитет будущего президента пересмотрел соглашения, достигнутые во время последнего межкорейского саммита. Под нож попали самые смелые идеи и дорогостоящие проекты Но Му Хена и Ким Чен Ира. Создание совместной рыболовной "мирной зоны" в Западном море, строительство кораблестроительного дока в одном из северокорейских портов, а также комплексный ремонт автомобильных и железных дорог на Севере оказались отложены на неопределенный срок. Причиной этому послужила "Доктрина Ли Мен Бака", согласно которой любая помощь Северной Корее, кроме гуманитарной, должна быть отложена до окончательного решения ядерного вопроса. Чисто гуманитарная помощь (рис, удобрения, медицинские препараты, лесонасаждение, сотрудничество в области охраны окружающей среды) и сотрудничество в коммерчески выгодных отраслях (разработка природных ресурсов, транспорт, коммуникации, специальные экономические зоны и таможенные службы) остались без изменений.
Не удивительно, что уже полгода спустя Южную Корею охватила волна массовых антиправительственных демонстраций, стихийных забастовок и нарастающих призывов к импичменту президента. В июне правительство в полном составе ушло в отставку, а сам президент Ли Мен Бак был вынужден дважды извиняться перед народом за допущенные ошибки. Отношения между КНДР и Республикой Корея оказались серьезно испорчены. Обидевшись на попытку Сеула "открыть" Северную Корею и обещания довести ВВП этой страны до $3 тыс. на душу населения, Пхеньян объявил президента Ли Мен Бака "шарлатаном" и "национальным предателем".
Даже традиционный для Северной Кореи весенний голод не сломил боевого духа жителей страны Чучхе. Если предыдущие восемь лет, пока у власти в РК находились сторонники "политики солнечного света", КНДР каждую весну бесплатно получала от Юга по 300-400 тыс. тонн химических удобрений, то в 2008 году Сеул попытался потребовать от Пхеньяна взамен на предоставление помощи отказаться от его ядерных программ. В ответ на это Северная Корея заморозила все контакты с Югом и даже выслала несколько южнокорейских чиновников из совместно эксплуатируемой Кэсонской свободной экономической зоны. До самого начала лета правительство Ли Мен Бака ожидало, что Пхеньян официально обратится за помощью, но так и не дождалось. Начавшаяся паника в рядах южнокорейских консерваторов привела к тому, что Северной Корее безвозмездно было предложено получить 50 тыс. тонн кукурузы. Однако Север до сих пор так и не проявил никакого интереса к этому жесту.
Американская говядина
Иными словами, менее чем за полгода Сеул потерял практически все рычаги воздействия на Пхеньян. За это же время КНДР удалось заметно сблизиться с США в решении своей ядерной дилеммы. Переговорный процесс, который проходил исключительно между Пхеньяном и Вашингтоном, позволил Северной Корее выгодно обменять свой ядерный потенциал на энергетическую и гуманитарную помощь. Только за этот год США предоставили КНДР 500 тыс. метрических тонн продовольствия. Еще 150 тыс. тонн пообещал выделить Китай. Кроме того, 3 тыс. тонн муки прибыло из России. Как и следовало ожидать, желающих помочь Пхеньяну оказалось достаточно и без участия Сеула. "Прагматическая политика" Ли Мен Бака по отношению к Северу провалилась.
Не намного удачнее складывались отношения Южной Кореи и с Японией. Во время предвыборной кампании Ли Мен Бак обещал "перевернуть страницу прошлого" и "забыть старые обиды", наладив добрые отношения с восточным соседом. Однако в мае этого года консервативная фракция в японском парламенте в очередной раз оказала давление на министра образования с тем, чтобы в японских учебниках истории остров Токто (яп. Такэсима) назывался японской территорией. Территориальный спор между двумя странами о принадлежности этого острова вновь резко обострился, продемонстрировав неспособность нового южнокорейского правительства что-либо изменить на этом фронте. Оказалось, что пережитки эпохи колониализма и старых распрей невозможно изжить, руководствуясь лишь одними благими намерениями.
По-настоящему драматичными для нового южнокорейского правительства оказались события, вызванные апрельским визитом президента Ли Мен Бака в США. Обещание возродить стратегическое партнерство между двумя странами любой ценой обернулось для него серьезным внутриполитическим кризисом. Во время своей встречи с президентом Джорджем Бушем в Кэмп-Дэвиде, надеясь на успешное завершение переговоров с США о введении беспошлинной торговли уже в этом году, южнокорейский президент под давлением американской стороны согласился снять запрет на импорт американской говядины. Он был введен в 2003 году в связи с обнаружением в США нескольких случаев заражения коровьим бешенством, больно ударив по американским экспортерам. В самом деле, Южная Корея традиционно занимала третье место в списке потребителей американского мяса, ежегодно покупая его на $800 млн. В этом году Ли Мен Бак принял волевое решение возобновить импорт.
Такой стиль решения вопросов немедленно напомнил жителям Южной Кореи их недавнее прошлое, когда страной правили военные диктаторы, редко интересовавшиеся мнением народа. Первой искрой протеста стала реакция группы школьниц, которые отказались покупать школьные завтраки, изготовленные из американской говядины. Масла в огонь добавил и телесюжет, подробно поведавший южнокорейским зрителям о смертельной опасности, которую несет с собой вирус коровьего бешенства для человека. При помощи нескольких веб-сайтов и шквала текстовых сообщений по мобильным телефонам в течение нескольких дней протестующим удалось собрать более 1 млн подписей, осуждающих решение правительства о возобновлении импорта.
Запоздалые попытки президента погасить нарастающие протесты против планируемого возобновления поставок американского мяса путем увольнения министров-"стрелочников" не удались. К массовым акциям протеста подключились профсоюзы, неправительственные организации и оппозиционные партии. К середине июня по всей стране на улицы вышло в общей сложности около 1 млн человек. В центре Сеула 300-тысячная мирная демонстрация со свечами была встречена 20 тыс. полицейских и бойцов спецназа, которые перегородили улицы огромными грузовыми контейнерами. В ответ на это организаторы демонстрации заявили, что будут добиваться не только отмены соглашения с Вашингтоном, но и полной отставки правительства и президента. "Невежество и самонадеянность президента Ли Мен Бака привели к сворачиванию демократии в Корее",— говорилось в распространенном заявлении оппозиционной Объединенной демократической партии.
Растущее недовольство граждан Южной Кореи последними решениями правительства немедленно привело к поражению правящей партии на довыборах в местные законодательные собрания. Они стали первым серьезным поражением администрации президента Ли Мен Бака и его партии "Ханнара" с момента прихода к власти. Из 52 вакантных мест в местных собраниях партия власти получила всего 10. Для сравнения: их конкурентам из Объединенной демократической партии досталось 23 места. Популярность самого Ли Мен Бака в стране катастрофически упала с 48% на момент выборов до менее чем 20% в июне этого года.
Продолжавшиеся демонстрации заставили правительство Южной Кореи пойти на уступки и потребовать от США ограничить экспорт мяса только телятиной возрастом не старше 30 месяцев и без содержания костных фрагментов, чтобы снизить риск заражения опасным вирусом. Но даже это не помогло снять накал протестов. К призывам запретить импорт американской говядины прибавились и требования портовых служащих и водителей рефрижераторов об увеличении оплаты их труда. Уже подсчитано, что за десять дней, пока длилась забастовка, ориентированная на экспорт экономика РК понесла убытков на $143 млн.
Новым неприятным сюрпризом для правящей партии стал бойкот оппозицией первого заседания парламента, избранного в апреле. Несмотря на то что партия "Ханнара" имеет в парламенте абсолютное большинство, три оппозиционные партии потребовали от правительства полностью отказаться от плана возобновления импорта мяса. На открытии парламентской сессии половина мест в национальном собрании пустовала, что сделало невозможным принятие подзаконных актов и формирование подкомиссий, необходимых для возобновления импорта говядины. Таким образом, Южная Корея столкнулась с кризисом представительской демократии.
Ли Мен Бака начали критиковать и за ухудшение отношений с Северной Кореей, и за назначение на высокие должности в правительстве людей, замешанных в спекуляциях земельными участками. Южнокорейская пресса теперь открыто обсуждает кризис доверия к Ли Мен Баку и полагает, что если президент не откажется от авторитарных методов управления, выработанных им за время работы в строительной компании "Хендэ" и закрепивших за ним прозвище "Бульдозер", протесты будут продолжать нарастать. В противном случае оппозиция получит прекрасный повод для бойкотирования работы парламента и проведения процедуры импичмента самого президента.
Низкий спрос
Все происходившее за последние полгода нанесло сильнейший удар по амбициозным планам президента Ли Мен Бака по осуществлению пакета радикальных реформ. Выступая 19 июня перед населением страны с очередными извинениями, президент Ли был вынужден признать, что экономика страны переживает труднейший период за последнее десятилетие. Он призвал соотечественников быть готовыми к росту инфляции и замедлению темпов экономического роста и предупредил: "Если цена за баррель превысит $150, то для нас это будет сигналом бедствия, а если цена превысит $170 и будет стремиться к отметке $200, то нам нужно готовиться к кризису".
Судя по сделанному заявлению, президент Ли согласен был забыть о первых месяцах пребывания у власти и начать все с чистого листа. В качестве первого шага в этом направлении он объявил о перестановках в правительстве. Назначив нового главу президентской администрации и заменив шесть помощников министров, Ли Мен Бак также обратился к бывшей сопернице по партии Пак Гын Хе (дочери южнокорейского диктатора Пак Чжон Хи) с предложением занять пост премьер-министра. Однако времени на раскачку у нынешнего правительства уже не оставалось, и президенту пришлось срочно продемонстрировать, что его команда способна выполнить предвыборные обещания и оздоровить экономику.
Долгожданные преобразования начались всего лишь несколько недель назад с массовой кампании по продаже государственных активов и компаний в частные руки. Правительство объявило о намерении избавиться от 41 из 319 компаний, находящихся в собственности государства. В число объектов для продажи попали 49% акций международного аэропорта в Инчхоне и весь Industrial Bank of Korea со всеми филиалами. Третья по величине в мире судостроительная компания Daewoo Shipbuilding and Marine Engineering Co (DSME), само существование которой было поставлено на карту во время финансового кризиса 1997-1998 годов, была также выставлена на продажу.
Крупнейшие южнокорейские сталелитейные концерны POSCO, GS, Doosan и Hanwha уже проявили интерес к возможной покупке концерна DSME. Интересно, что иностранные инвесторы не допущены к тендеру в связи с тем, что DSME занималась производством военных кораблей и подводных лодок для южнокорейского ВМФ. "Военные тайны не должны попасть в руки иностранцев",— заявил председатель комиссии по финансовым услугам Республики Корея Чун Гван У. От этой сделки государство планирует получить $3,5 млрд. Сумма весьма значительная, учитывая нынешние условия, в которых находится южнокорейская экономика.
Несмотря на свой внушительный размер (четвертая по величине в Азии), экономика Южной Кореи сильно страдает от повышения цен на энергоносители. Темпы роста снизились до 4,8% во втором квартале этого года, давая повод Центральному банку предположить, что общегодовой показатель будет еще ниже. Инфляция в этом году оценивается в те же 4,8%. Оптовые и розничные цены только за июль подскочили на 5,9%. Для борьбы с инфляционными процессами в конце лета Банк Кореи поднял учетную ставку до 5,25%. Уверенность потребителей в Южной Корее как никогда мала, что сказывается на низком потребительском спросе. А корейская вона за этот год просела на 8% по отношению к американскому доллару, сделав любой импорт крайне проблематичным.
Стоит отметить, что доля иностранных инвестиций в экономику Южной Кореи по-прежнему остается скромной (в 2007 году лишь 8,8% от ВВП) по сравнению с Великобританией (45%) и даже с США (14%). Интересно при этом, что китайские инвестиции в Корею увеличиваются рекордными темпами (с 9,7 трлн до 22,78 трлн вон за прошлый год). Правда, сильной стороной южнокорейской экономики остается экспорт, который по-прежнему составляет 40% от ВНП. Помогает этому растущее потребление в Китае, России и на Ближнем Востоке. За последний год экспорт в КНР увеличился вдвое и составил 22% от общего объема продаж за рубеж. Поэтому экономическая ситуация в Корее напрямую зависит от успеха экономического развития в Китае.
Помилованные лица
Впрочем, эксперты отмечают отсутствие четкой логики в действиях правительства по оздоровлению экономики. В частности, не были выставлены на продажу и две государственные компании — Korea Gas и Korea Electric Power. Произошло это из-за опасений, что их продажа в частные руки приведет к повышению цен на энергоносители и еще больше ударит по и без того невысоким рейтингам популярности президента. Правительство РК заняло осторожную позицию и пообещало провести публичные слушания, где будут оглашены дальнейшие подробности предстоящих распродаж.
Планы южнокорейского правительства на разгосударствление части производств уже наткнулись на непонимание прессы и общественности. Критика в адрес администрации Ли Мен Бака раздается в связи с тем, что за распродажами госпредприятий не прослеживается никакой логики. Самые крупные концерны остаются в госсобственности, и лишь самые незначительные попадают на аукцион. Такими селективными распродажами невозможно добиться поставленной цели оздоровления экономической эффективности в стране. Возникает резонный вопрос: чего на самом деле хочет добиться правительство этими средствами?
Ясности в планах правительства не добавила и недавно объявленная крупнейшая президентская амнистия. Помиловав боле 70 осужденных бизнесменов, президент Ли ожидает, что этот шаг подбодрит дух деловых кругов Южной Кореи, увеличит уверенность инвесторов на внутреннем рынке и вообще оживит экономику.
Однако в списке помилованных лиц оказались и главы крупнейших конгломератов, известные своими денежными связями с предыдущими правительствами. Среди них значатся председатель Hyundai Motor Чон Мон Гу, глава SK Energy Чхве Тхэ Вон и председатель Hanwha Group Ким Сын Ен. Все они были осуждены за растрату, мошенничество, применение силы в разрешении споров и нарушения финансового законодательства.
Такое решение, по мнению критиков Ли Мен Бака, лишь озадачит честных предпринимателей. Пострадает имидж Кореи и среди иностранных инвесторов, которые поймут, что правительство вновь занялось вскармливанием семейных чеболей, соревноваться с которыми в Корее у иностранцев нет никакой возможности. Возрождающиеся непотизм и коррупция лишь отпугнут потенциальных инвесторов и мелких держателей ценных бумаг, которые уже сейчас начинают понимать, что, как и прежде, без крепких связей с правительственными кругами в Корее бизнеса не сделать. По сути, ситуация возвращается к той, что была до финансового кризиса 1997-1998 годов.
Недостаточно эффективная, ориентированная на внешние рынки и зависящая от импорта углеводородов экономика Южной Кореи сегодня находится на перепутье. Знакомые дороги ведут назад, к традиционным шаблонам ведения бизнеса силами "железного треугольника", в который традиционно входили государственные структуры, связанные с ними банки и семейные конгломераты чеболи. Альтернативой им служат экономические методы, основанные на прозрачном ведении бизнеса и демократичности трудовых соглашений. Каким путем пойдет Южная Корея сейчас?
Это во многом зависит от позиции правительства и реакции населения. Ведь если раньше диктаторские методы в принятии трудных экономических решений не обсуждались, то теперь, после установления в стране демократического порядка, перед южнокорейским правительством стоит неслыханно сложная задача.
За последние десять лет опыт проведения социальных реформ в стране по европейскому образцу показал, что выгоднее вкладывать средства в людей, их образование и здравоохранение.
Было бы непростительной ошибкой затормозить процесс, начатый в эпоху администраций Ким Дэ Чжуна--Но Му Хена лишь потому, что расходы на социальные программы могут кому-то показаться чрезмерными.
Не следует забывать, что речь идет о будущем своего народа, а экономия на будущем своего народа рано или поздно приводит к политическому банкротству.
Удастся ли президенту Ли Мен Баку провести задуманные экономические реформы, будет зависеть от того, как быстро он сможет реформировать свой собственный стиль управления.