Завершившийся в Берлине 45-й международный кинофестиваль, независимо от того, как оценивать его программу, был интересным и поучительным. Он вновь остро поставил вопрос о ситуации в кинематографе, прощающемся с первым столетием своей истории, и вновь побудил задуматься о художественных критериях и перспективах.
Почти все решения большого жюри при объявлении на пресс-конференции были встречены свистом. Из шести "Серебряных медведей" наиболее спокойно восприняли доставшегося "Пьесе для пассажира" Вадима Абдрашитова и Александра Миндадзе (Ъ писал об этом фильме 31 января). Ни один из двух актерских "Медведей" не пришелся по душе журналистам: Пол Ньюмен ("Дураков нет") и Джозефин Сяо ("Летний снег") к числу их фаворитов явно не относились. Дружно освистали "Серебряного медведя" лучшему режиссеру — Ричарду Линклатеру ("Перед рассветом"). Председатель жюри Лия ван Лиер нервно смеялась, подступая к оглашению самых главных призов. Итог опроверг все прогнозы: "Дым" Вэйна Вэнга вместо ожидаемого золотого получил лишь "Серебряного медведя", главный же приз достался "Приманке" Бертрана Тавернье.
И на пресс-конференции, и позднее, на торжественном закрытии в Zoo-паласе, повторялась знакомая мизансцена противостояния президиума и зала. Директору фестиваля Морицу де Хаделну пришлось даже выйти на сцену и объяснить, что недовольные не правы и в решениях жюри содержится глубокая логика, о которой предложил подумать. Логика, вероятнее всего, состоит в том, что надо несколько умерить аппетиты американцев и поощрить Францию в год столетия кинематографа. Однако почему для этого выбран фильм Тавернье, а не, скажем, Аньес Варда, непосредственно посвященный юбилейной дате? Так или иначе, призовой расклад навел на грустные размышления о торжестве добропорядочной усредненности.
Последнее не относится прямо к Бертрану Тавернье — режиссеру не только высокопрофессиональному, но и широко образованному, знающему назубок киноархивы и написавшему двухтомную историю американского кино. Тавернье, как и Вендерс, принадлежит к последнему поколению "фильмотечных крыс": в юности оба постигали сокровища парижской Синематеки. В некоторых своих экранных работах Тавернье изящно стилизует старую живопись и старое кино, но, чтобы стать вровень с великими, ему всегда чего-то не доставало. "Приманка" же и вовсе лишена эстетического блеска и признаков большого вдохновения. Парадокументальная драма об инфантильных преступниках очень благородна, очень правильна и даже покрыта налетом экзистенциальности. Но этот фильм, последним показанный в конкурсе, был последним (если оставаться в круге работ определенного уровня) среди кандидатов на "золото".
Так что жюри продемонстрировало вызывающую добропорядочность пристрастий, наградив Тавернье и никак не отметив самый яркий и вызывающий фильм фестиваля — "Поцелуй бабочки" Майкла Винтерботтома. Который сходную тему инфантильности насилия сконцентрировал в куда более сильный художественный образ. Раз так, то вполне логично и то, что электризующей и политически некорректной Аманде Пламмер из этой картины предпочли в качестве "лучшей актрисы" Джозефин Сяо из гонконгской семейной мелодрамы. А бесподобно органичному Харви Кейтелю — искусственно органичного Пола Ньюмена в роли блудного дедушки, осознающего в конце концов свой семейный долг.
Правда, упоминание о Кейтеле все же вошло в мотивировку специального серебряного приза для фильма "Дым", но последний не высек настоящего огня из жюри, которое, вероятно, сочло летучую субстанцию чересчур легковесной для главной награды. Зато пустышка "Перед рассветом" была удостоена приза за режиссуру, которой там и не пахнет: по сути это радиопьеса с подложенным готовым фоном венских архитектурных красот.
Нельзя не упомянуть еще об одном "Золотом медведе" — врученном Алену Делону в год его 60-летия. Награждение сопровождалось соответствующей помпой, а незабываемый "хороший сын" Рокко из фильма Висконти даже вскочил на стол, принял стойку и начал слегка боксировать, спасаясь от толпы журналистов.
Чем хорош Берлинский фестиваль, так это тем, что его программа необъятна, и конкурс — лишь вершина айсберга. Во внеконкурсной "Панораме" показали немецкий документальный фильм "Нико-икона" (режиссер Сюзанн Офтерингер), который стал потрясающим комментарием к чествованию Делона. Картина посвящена культовой героине 60-х годов, известной под псевдонимом Нико. Нико-певица была звездой группы Velvet Underground, "лунной богиней" Энди Уорхола, снималась у Феллини в "Сладкой жизни" и в ранних фильмах Филиппа Гареля. Жизнь связала ее на короткое время и с Делоном, от которого она родила сына. Поскольку отец от него категорически отказался, а Нико для материнской роли не была создана, воспитала мальчика мать актера. И поплатилась за свой гуманизм тем, что в течение десятилетий была лишена возможности видеть своего знаменитого сына, который поставил ультиматум: или я, или "этот младенец". "Вы думаете, он купил мне замок?" — такими словами старая женщина встречает репортера в своем скромном жилище. В ее интервью постепенно открывается изнанка звездной легенды. А другой участник фильма и вовсе пренебрежительно отзывается о кумире, пропитанном, по его мнению, "духом бюргерства".
Вернемся к конкурсу. Он не был столь бесцветным, как показалось некоторым чересчур суровым критикам. Было несколько вполне пристойных картин (среди них такие редкие гостьи международных конкурсов, как норвежская и мексиканская), а также две-три выдающихся. Говорить надо не об общем "низком уровне", что стало уже банальностью, а о нюансах и странностях призовой политики, равно как о вкусах людей, входящих в жюри.
Тот факт, что "Серебряного медведя" получил (по доброй берлинской традиции) российский фильм, можно рассматривать с разных точек зрения. Сейчас отметим лишь, что "Пьеса для пассажира" смотрелась в фестивальном контексте вполне достойно. Однако она не могла возбудить гаснущий интерес к нашему кино как таковому. Абдрашитов, как и Михалков, воспринимался отдельно — как художник, несущий "знак качества" доперестроечного советского кино. В каком-то смысле это касалось и фильма Константина Лопушанского "Русская симфония", показанного в "Форуме" и награжденного призом экуменического жюри. Большинство же других представленных в "Форуме" работ из стран бывшего СССР несло другой отпечаток — постсоветской маргинальности. Среди них "Лунные псы" Владимира Тумаева и "Яраса" азербайджанца Аяза Салаева, имевшие определенный резонанс и удостоившиеся специального упоминания жюри "Форума". Надо надеяться, что в среде новых режиссеров формируется тот творческий потенциал, который когда-нибудь перейдет в большую кинополитику.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ