В Большом зале Филармонии побывали старички-джазисты из Harlem Blues&Jazz Band. Концерт с подзаголовком "Мы играли с Армстронгом:" начался чинным Take the "A" Train на сцене, а закончился всеобщими не просто притоптываниями и прихлопываниями, а откровенными плясками. Американский рецепт перевода филармонического концерта в жанр детского утренника постигала ОЛЬГА КОМОК.
Вообще-то, нынешние музыканты Harlem Blues&Jazz Band не играли с Армстронгом. Участники "первого созыва" этого специфического коллектива, образованного в 1973 году с целью "дать возможность великим музыкантам прошлого вновь выйти на сцену", уже покинули бэнд по естественным причинам. Самому "исторически достоверному" участнику нынешнего состава, тенор-саксофонисту Фреду Стэнтону — 93 года, но играл он не с Армстронгом, а с Эрролом Гарнером. Все остальные по сравнению с ним — молодежь, которая появилась на джазовой сцене не ранее, чем в 60-е. Тем не менее, дух раннего свинга в формате "малой группы" (а не оркестра) для них родной. Как и дух варьете, ревю, джазового шоу без оглядки на солидный статус (что концертной площадки, что слушателей в пиджаках и галстуках), собственный возраст и даже так называемое "высокое искусство". Искусство Harlem Blues&Jazz Band, явленное в филармонии, оказалось невысоким, зато зажигательным.
Когда на сцену мелкими шажками вышел господин Стэнтон с палочкой, зал замер. Когда на нее же выкатили вокалистку Рут Брисбейн, а потом долго и неловко усаживали на высокий стульчик престарелую диву, замотанную в белейшее и длиннейшее боа, зал затаил дыхание. Но когда на эту сцену совершенно самостоятельно и крайне бодро выкатился трубач Джоэй Морант в немыслимом золотом жилете и с гавайским ожерельем из цветов на шее, зал вздохнул с облегчением. И облегчение наступило полное.
О чисто музыкальных достоинствах Harlem Blues&Jazz Band судить оказалось сложно — не только по причине дурной подзвучки, но и потому, что музыка была не главной для самих исполнителей. В золотых джазовых стандартах — от Summer Time до Hello Dolly и от эллингтоновского Caravan до армстронговского Strutting With Some Barbeque — участники бэнда демонстрировали кто победу над возрастом, кто собственные навыки и умения, а кто и таланты шоумена. Фред Стэнтон своим соло (что уж тут говорить, лишь напоминавшем о его прежних саксофонных достижениях) вызвал трепет умиления — причем, американский распорядитель концерта тут же объявил во всеуслышание, что господину Стэнтону 93 года, а тем, кто по-английски не понимает, показал бумажку, на которой красовались большие цифры "93". Рут Брисбейн виртуозно эксплуатировала три-четыре контральтовые ноты, оставшиеся в ее распоряжении. Пианист Джон Миллер исполнил сентиментальную балладу собственного сочинения. Контрабасист Майкл Макс Флеминг продемонстрировал умение использовать флажолеты и смычок, а барабанщик Шелтон Гэри показал, как петь с помощью малого барабана (прижимаешь ко рту, медленно везешь сверху вниз, попутно напевая прямо в мембрану — получается такой симпатичный зудящий звучок).
Лидером этого "смотра строя и песни", разумеется, стал господин Морант. Сначала он отправился в путешествие по залу с трубой, потом влез на новенький бархатный филармонический стул, потом поиграл в гаммельнского крысолова, заставив публику пройтись за ним паровозиком. Присаживался на колени к избранным слушательницам, понуждал аудиторию кричать "йоу-йоу" и "брр-брр", отчаянно ржал над отдельными жертвами, не понимавшими его англоязычных шуточек, — и таки раскачал чинный филармонический народ до состояния полной, искренней, радостной детской безнаказанности. Возрастные слушательницы пускались в пляс в проходах сначала поодиночке, а затем целыми группами. Каждое появление Джоэя Моранта на сцене (и в зале) встречали буйными аплодисментами и свистом, припевы в What a Beautiful World даже подпевали нестройным хором. Превращение Deep Purple в "Подмосковные вечера" встретили благостным смехом, а на требование под занавес концерта встать с мест и потанцевать — таки встали и потанцевали. Все. А зал был переполнен.
Harlem Blues&Jazz Band, может быть, и звезды, но непривередливые. За день до концерта в Филармонии они выступали в одном из петербургских ресторанов, теперь намерены еще немного покататься по России, потом вернутся в Петербург на фестиваль PetroJazz. Такое впечатление, что им (или их продюсерам) все равно, где, кому и что играть. В любом случае, каждый их концерт превращается в помесь геронтологического шоу и детского утренника. А что иное может иметь более терапевтическое воздействие на нашу пресыщенную публику?