20 сентября в прокат выходит фильм Сергея Бодрова "Монгол", первая российская кинобиография Чингисхана. Этим фильмом в новейшем российском кино открывается новая эпоха, героями которой станут властители, полководцы и вожди, уверен корреспондент "Власти" Дмитрий Савельев.
Байопик Сергея Бодрова-старшего "Монгол" снят за {euro}15 млн в Казахстане на монгольском языке с участием японских, монгольских и китайских артистов. Еще несколько лет назад известие о том, что режиссер и сценарист Бодров решил выступить с историческим эпосом, вызвало бы как минимум удивление. Ведь его авторский путь в кино в течение нескольких десятилетий — это частные драматические и лирические коллизии. Однако даже для самого увлеченного бытописателя может настать момент, когда рамки камерных сюжетов покажутся тесными, а эпический простор — соблазнительным. Видимо, настал такой момент и для Бодрова.
Пробой сил в новом качестве можно считать прошлогодний "Кочевник", снятый им по казахскому государственному заказу. Смысл заказа заключался в стремлении Казахстана показать себя государством с богатым прошлым, способным обеспечить ему грандиозное будущее. "Кочевник" стал для Бодрова как бы разогревом. Хотя его работа над "Монголом" и началась раньше, она прервалась, когда Бодров согласился довести до ума казахский блокбастер, наполовину снятый режиссером Иваном Пассером. И только доделав чужого "Кочевника", он завершил своего "Монгола". Впрочем, Бодров оказался не единственным из нынешних кинематографистов, кто вспомнил о великом монголе.
Чингисхану грех жаловаться на невнимание со стороны кино. Рассказами про его богатую событиями жизнь и неуемные полководческие аппетиты отметились разные кинематографии в разные десятилетия. Вспомнить хоть классический британский фильм 1960-х годов с Омаром Шарифом, хоть недавний украинско-польский байопик Ежи Гофмана, где роль Чингисхана, естественно, досталась Богдану Ступке. Или сравнительно свежий 30-серийный китайский сериал, где в течение 1350 телевизионных минут было подробно рассказано о том, как 800 лет назад в великой степи выясняли отношения кераиты, меркиты, татары, найманы, монголы и еще кое-кто по мелочи. И как китайская династия Цзинь властной рукой режиссировала межплеменные войны, победу в которых одержал в конце концов могучий воин Темучжин, впоследствии ставший известным миру как Чингисхан. Наконец, летом был сначала показан на Московском кинофестивале, а потом вышел в ограниченный прокат японский "Чингисхан", чей бюджет в два раза превышает сумму производственных затрат, объявленную кинокомпаниями СТВ и "Андреевский флаг", которые спродюсировали "Монгола" при участии казахских и немецких партнеров. И это не последняя строчка в списке: еще несколько версий биографии Чингисхана ждут нас в самое ближайшее время.
Если один или два кинематографических выстрела по седой монгольской древности могли бы сойти за проявление этнографического интереса к экзотическим костюмным временам, то пулеметная очередь фильмов про Чингисхана позволяет различить тенденцию. Определенно фигура восточного покорителя народов и земель, грозного символа азиатской силы совсем не случайно заинтриговала мировое кино в начале XXI века: за этим интересом маячат вполне ясные геополитические смыслы.
В случае с "Монголом" к общемировым смыслам плюсуются частные российские, для нас, может быть, даже более актуальные. В нашем новейшем кино начинает формироваться библиотека фильмов о жизни замечательных властителей-полководцев. "Чингисхан" тут выступил первым. То обстоятельство, что в народном сознании он отнюдь не является русским национальным героем, а даже наоборот, значит для авторов фильма гораздо меньше, чем его статус собирателя земель и сверхсильной личности, способной подчинить своей железной воле миллионы маленьких человеческих воль во имя государственной идеи.
Сейчас в Петербурге на киностудии "Никола-фильм" режиссер Алексей Карелин снимает исторический блокбастер "Александр. Невская битва", премьера которого твердо и неслучайно назначена на 9 мая. Главным героем этого фильма стал, как понятно из названия, князь Александр Ярославич, вошедший в историю как Александр Невский, небесный покровитель русского воинства. Характерно, что действие "Александра" по замыслу сценариста Владимира Вардунаса разворачивается в 1240-х годах, когда Александр только-только расстался с отрочеством и приступил к самостоятельному княжению. Первым серьезным испытанием этого княжения стала битва со шведами в устье реки Ижора — притоке Невы, отчего Александр, собственно, и превратился в Невского. Жизнеописание князя-полководца остановится за два года до битвы с тевтонскими рыцарями на Чудском озере, которая была кульминацией классического фильма Сергея Эйзенштейна "Александр Невский", снятого в 1938 году, а в 1978-м включенного в символическую сотню главных шедевров мирового кино всех времен. Слов о тех, кто с мечом к нам придет и от меча погибнет, зрители новейшего "Александра" не услышат.
"Монгол" замирает в схожей точке: Темучжин, пока еще не превратившийся в Чингсихана, собрал свое могучее воинство и простился с юностью, а великие и кровавые свершения ему еще предстоят. Обе биографии ставят смысловое ударение не на исторические деяния, а на путь к ним, то есть на становление государственной личности. Но если "Александр", по воле его авторов, должен воспеть компромисс как эффективный инструмент созидательной государственной политики, который мудрый новгородский князь неоднократно и с толком пускал в ход, то "Монгол" выдержан в ином идеологическом режиме. Возможно, единственный компромисс, который разрешил себе Темучжин, касается исключительно его частной жизни. Вызволив из вражеского плена похищенную у него любимую жену Борте и обнаружив, что та беременна, Темучжин соглашается быть отцом чужому и по крови вражескому ребенку, и ни тени рефлексии, столь понятной любому мужчине в его положении, не омрачает его чело. Этот великодушный жест добавляет еще один штрих к портрету Темучжина, выполненному в откровенно романтическом ключе. Скажу больше: Чингисхан в "Монголе" выглядит чуть ли не идеальным романтическим героем — справедливым, мудрым, благородным, великодушным. Если угодно, он лучшее воплощение "сильной руки", какое только могут вообразить те, кто захочет связать с такой рукой свои главные надежды.
"Монгол" выходит в юбилейный для кинокомпании СТВ год: ровно десять лет назад Алексей Балабанов снял знаменитого "Брата", где вывел единственного на все наше кино 1990-х годов героя, и это был, несомненно романтический герой. Параллель на первый взгляд может показаться сомнительной и поверхностной — а все же между губастым увальнем Данилой Багровым и непримиримым Темучжином явно натянута связующая смысловая нить.
Оба выросли без отца: родитель Темучжина был убит ханом вражьего племени, а Багров-старший погиб в криминальных разборках. Оба привыкли полагаться только на себя и собственное чувство правды, как они его понимают, черпая в нем главную силу для всех поступков. Внутренняя свобода, личное бесстрашие, голос крови, кодекс мужской дружбы, благородное отношение к женщине — все это свойственно вымышленному русскому и историческому монголу в самой полной мере. Разница в том, что аппетиты Данилы оказались все же поскромнее, хоть в сиквеле судьба и занесла этого Иванушку в тридевятое американское царство, где он порешил местного Кащея-бизнесмена и заодно отвоевал у черных сутенеров проститутку Аленушку. В общем, его романтическое мироощущение нашло себе применение в частной жизни, в то время как у Темучжина оно накрепко обручено с государственной идеей. Такая спайка не могла стать актуальной в 1997-м, когда вышел "Брат", зато в 2007-м портрет нового героя вольно или невольно написан с учетом запросов текущего момента.
Портрет вышел внешне эффектным: в том, как снят "Монгол", нет и следа неофитской неуверенности, которая была бы вполне простительна для автора, до того практиковавшегося в совсем другом по размаху и внутреннему строю кино. Разумеется, в изобразительном качестве "Монгола" велика заслуга голливудского оператора Роджера Стофферса, знающего свое дело на отлично. С актерскими свершениями вышло пожиже, и в первую очередь это касается Таданобу Асано в главной роли: несмотря на широкую японскую известность, он, в отличие от своего героя, никаких высот не покорил. Быть может, ему это удастся впоследствии, ведь "Монгол" заявлен авторами только как первая часть жития Чингисхана, и его набеги на другие государства, включая Древнюю Русь, еще ждут своего воплощения.